Тень в комнате с портретом

Миссис Лофтли поняла, что сама навредила Кэтрин, но ее храбрость была небезграничной, и суровый вид Грейтона заставил ее смириться с происходящим и назвать фамилии Белинды, Мег и еще одной девицы, столь же хорошенькой, сколь и бесполезной в случаях, когда нужно было заняться чем-то полезным.

Глава 7

Кэтрин, за которой явился сам сержант Нобблз, не удивилась, что ее приглашают побеседовать с главным констеблем прежде двух десятков почтенных горожан, возмущенно зароптавших при виде такого неслыханного нарушения приличий.

Девушка заметила, что ее тетя вернулась в зал с недовольным и, похоже, сконфуженным видом, и мгновенно догадалась, что миссис Лофтли сказала о ней что-то, заинтересовавшее Грейтона.

В это время шум в зале достиг того уровня, когда собеседники не слышат друг друга и поминутно жалуются на головную боль. Сквайры с супругами собрались в чайной комнате и обсуждали подробности своих разговоров с Грейтоном, пытаясь общими усилиями составить какую-то более или менее правдоподобную картину случившегося. Миссис Райдинг отвергала любые версии, кроме случайного грабителя, и ей уже несколько раз напоминали, что в убийстве Дженни Морвейн и еще нескольких девушек был виновен человек их круга, а не какой-то случайный бродяга.

Остававшиеся в зале избавленные от стеснительности перед светским обществом горожане занимались тем же самым, и их громкие голоса, то и дело прерываемые чьим-то кашлем или всхлипываниями, донеслись до Грейтона, когда сержант Нобблз распахнул перед Кэтрин двери кабинета.

– Мисс Хаддон! – Главный констебль в который раз едва приподнялся над своим стулом и тут же снова уселся обратно. Его секретарь склонился над своей книгой, приготовившись вести записи.

– Мистер Грейтон… – Кэтрин так долго ждала этого момента, что уже не испытывала страха перед этим мрачным человеком. Хотя, конечно, она охотнее бы рассказала все судье Хоуксли. Но судья сейчас проводил время среди людей своего круга и тайком пытался понять, не лжет ли кто-нибудь из них, не преувеличивает ли свое изумление или возмущение.

Грейтону же приходилось довольствоваться тем, что могла сообщить ему Кэтрин.

– Ваша тетушка в беседе со мной упомянула о вас, – нетерпеливо начал главный констебль, с каждым следующим бесполезным разговором ему все труднее было сохранять светскую любезность. – По ее словам, вы можете сообщить мне нечто полезное для расследования. По крайней мере, я могу надеяться на это, учитывая, что в момент убийства миссис Роуленд вы находились в соседней комнате.

Кэтрин снова передернуло при этом напоминании. Она чудом избежала смертельной опасности! Из маленькой кладовки ей некуда было бы бежать, загляни туда убийца! Но лучше не думать об этом сейчас, когда главный констебль смотрит на нее с таким нетерпением.

– Я сортировала чайную посуду в кладовой, сэр, – начала она. – И спустя какое-то время услышала, как миссис Роуленд с кем-то ссорится…

В наступившей паузе Грейтон мгновенно напрягся, подобно охотничьей собаке, еще не услышавшей звук рожка, но уже почувствовавший колебание воздуха, когда загонщик делает вдох. Полицейский секретарь тоже встрепенулся и тотчас снова замер с пером в руке, готовый записывать за мисс Хаддон каждое слово, если оно будет того стоить.

– Это был мужчина или женщина? В комнату, где находилась миссис Роуленд, этот человек должен был пройти, минуя кладовку, где находились вы. Вы кого-нибудь заметили? Возможно, какое-то движение? И как вышло, что убийца, если это был он, не заметил вас? Вы были там одна?

Грейтон забросал Кэтрин вопросами, спеша побудить ее продолжать, но едва не добился обратного эффекта. Растерянная девушка пыталась выбрать, на какой вопрос ей надлежит ответить в первую очередь. Пожалуй, она начнет с самого щекотливого для нее.

– Мег, мисс Глоу, понесла часть посуды в чайную комнату, а я закрыла за ней дверь, – призналась она, зная, что начинает краснеть, хотя не совершила ничего такого уж дурного.

– Зачем? – тут же поинтересовался Грейтон, заметивший ее смущение. – Вас что-то обеспокоило?

«Хоть бы он не подумал, что я решила украсть что-то из посуды или всего того хлама, что викарии много лет, один за другим, оставляли в тех сундуках!» – испугалась Кэтрин. Пришлось объяснить все, как было.

– Мы с другими девушками помогали мисс Фридделл едва ли не с самого утра, и мне захотелось немного отдохнуть, прежде чем снова носить все эти тяжелые подносы с посудой. Я боялась, что кто-нибудь вроде мисс Фридделл или викария увидит, что я предаюсь безделью, и закрыла дверь в кладовую и устроилась на сундуке, чтобы немного посидеть в тишине, пока не вернется Мег. Она понесла в чайную блюда для кексов и бутербродов…

– Так, значит, вы сидели там в одиночестве, и собеседник миссис Роуленд прошел мимо кладовой, не подозревая, что там кто-то есть… – Грейтон решил прервать девушку, опасаясь, что услышит описания всевозможной посуды, хотя на самом деле Кэтрин вовсе не собиралась затягивать свою историю излишними подробностями.