Тень Одержимого

А прямо перед просторным двором храма возвели трибуны. Три белые стены — две поменьше по краям и одна большая в центре, разрисованные красными цветочными узорами, перегородили вход. Все эти сооружения заканчивались пологими, заострёнными кверху золотистыми крышами. Над каждой трибуной чернел огромный экран, а над центральной ещё было написано: «1000». И что-то на великородном. Пиксель облегчённо вздохнул, когда увидел дублирующую надпись на общеимперском: «С Днём Империи!»

Под основным экраном сидели самые важные члены правительства, слева от них расположились почётные гости, а справа — военный оркестр в яркой форме. Капитан ещё с детства любил участвовать во всяких важных событиях — с тех пор, как в его родном мире объявили священный поход на территорию космоварваров. Только потом он понял, что именно та кампания привела к объединению нескольких «паханов» и вторжению чужаков на имперские планеты. Тому самому, которое познакомило его с главными членами команды, а также Грюнвальдом, Цапфером и Хелен. И навсегда определило его дальнейшую жизнь.

— Где же ты, Одержимый? — тихо спросил Пиксель.

Где же он — Карл Птитс?

— Что, призвать его хочешь? — усмехнулся Свинтус.

— Не хотел бы, — покачал головой капитан.

* * *

— «Львы», «Орлы», что там у вас? — сухо осведомилась Ефросинья.

— Всё чисто, — сквозь респиратор и громкую связь прохрипел сержант штурмовиков.

— Тоже чисто, — подтвердил другой.

Пронина шагала в полном боевом доспехе по коридору в подвалах Красного Дома, а сопровождали её штурмовики из личного отряда.

— Так хорошо было бы сейчас отмечать со всеми… — мечтательно протянула Надя.

— Сфокусируйся на задании, — строго ответила Фрося. — Мы тут работаем, чтобы все могли нормально развлекаться.

А сама подумала: как бы здорово сейчас было оказаться на празднике вместе с Грушей и её семьёй. И без всяких Одержимых…

— Серверная номер четыре, — Пронина сверилась с картой, очутившись у скошенного дверного проёма, — будьте начеку, он нападает…

Автоматическая дверь закрылась за спиной охранительницы, отрезав её от штурмовиков Козлова. Теперь она стояла одна перед рядами прямоугольных блоков, выстроенных в бесконечном тёмном помещении.

— Какого змея тут происходит? — выругалась Фрося. — Надя? Надя, ты слышишь меня?

Ответа не последовало.

— Боже-Император, — она стукнула бронированным кулаком по запертой двери, но та легко выдержала удар.

Из тёмных глубин серверной послышался смех.

— Я не Он, но тоже могу тебе помочь, — произнёс низкий мужской голос.

* * *

Небесные баржи зависли над проспектом, а люди вышли наружу из надстроек-ресторанов и с нижних палуб. С такой высоты они казались Пикселю очень маленькими — мужчины, женщины и дети, которые собрались на площадках под открытым небом. Все взгляды были обращены на трибуны у храма.

Бравурная музыка стихла. Экраны замигали, и на них появился человек в строгом чёрном пальто. Лицо у него было опухшим от старости, а вместо правого глаза краснел бионический имплант. Из-под воротника к дряблой шее тянулось множество трубок систем жизнеобеспечения. Холодный ветер трепал жидкие седые волосы на блестящей, почти лысой макушке.

— Дорогие подданные Империи! — заговорил губернатор Константин Раков. — Жители Великородины и других миров, братья и сёстры!

Он стоял у постамента с гербом Империи и, вцепившись руками в деревянную кафедру, вещал через множество микрофонов. Пиксель понимал речь по субтитрам, выведенным на экраны для гостей с других планет. В уверенном голосе правителя слышались стальные, почти электронные нотки.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы встретить новый год, который знаменует тысячелетие нашей Империи! — продолжал Раков. — Наша планета, Великородина, была с Господом-Императором с самого начала. И пусть её впоследствии захватили мерзкие змеепоклонники, народ — люди — сохранили веру в истину в своих сердцах, пронесли сквозь террор Алмазова, через окопы Великой Галактической Войны! И спустя столетия свет Императора вновь воссиял над избранным Им планетой, и мы продолжаем вечное служение Ему! Да — грязные разрушители, пираты и чужаки до сих пор пытаются сломить наше общество, расшатать его устои, но мы не сдадимся просто так! Мы — Великородина, мы — Империя, и с нами Император! И с верой в сердцах мы готовы перешагнуть новый рубеж и вступить в новое тысячелетие процветания и стабильности!

На этой возвышенной ноте губернатор закончил. До Пикселя донеслись аплодисменты и ликование толпы. Колокол храма возвестил приход нового тысячелетия звонким ударом. Люди радостно чокались и пили: взрослые — газированное вино, а дети — фруктовые напитки.

И в этот момент всеобщего счастья и предвкушения из ниоткуда раздались громкие органные ноты. Серое ночное небо покраснело, будто налившись кровью, и между багровыми облаками проскочили молнии. Люди на баржах закричали в панике.