Тень мачехи. Том 2

Семья, можно сказать, распалась. Мать на контакт не идёт, отец не подходит к телефону – как обычно, не знает, чью сторону принять, и поэтому предпочитает оставаться в стороне. Усыновить ребёнка пока не получается – как и говорил Залесский, сперва пришлось оформлять развод. Но и здесь всё конца-края было не видно. А всё из-за проблем с продажей аптек. Макс принес ей финансовые документы, показал отчетность – дела шли не очень, но муж говорил, что у других из-за кризиса еще хуже. Да и затрат было много: на одну только закупку больше половины капитала ушло.  Потому что Макс нашел недорогого поставщика, но покупать там нужно было крупными партиями. Плюс зарплаты, ремонт, налоги… «Танюх, аптеки сейчас сливать – так за бесценок. Дай мне пару месяцев, я найду нормального покупателя. Зачем деньги терять, лишние, что ли?» – убеждал ее Макс. И убедил. Она согласилась подождать. Думала, что займёт время общением с Павликом, и одновременно начнёт сеансы психоанализа. Но оказалось, что Жанна Нестерова, аналитик Яны, уехала в отпуск. И могла принять Татьяну только через неделю.

– Пашку-то завтра выписываем? – прервал ее размышления Купченко.

– Да, – вздохнула Демидова.

– А чего так кисло? – удивился коллега. – Маман его, вроде бы, перестала себя плохо вести. Самолично видел, как она палаты намывала. А ты же ещё куда-то её устраивала? Держится она там?

– Да держится… – отвела глаза Татьяна. Обсуждать Марину ей не хотелось – во многом потому, что отношения у них так и оставались натянутыми.

Демидова свои обещания выполнила: и деньгами на первое время снабдила, и с работой помогла, и Павлику накупила кучу вещей. Глядя, как сын с восторгом разбирает яркий школьный рюкзак, в котором было всё – от тетрадок до готовальни – Марина радовалась: «Вот видишь, теперь у тебя оно новое! Хотя к такому рюкзаку курточку бы получше… хоть недорогую какую, но теплую».

Татьяне было не жаль – но только для мальчика. Она купила ему куртку, шапку, несколько брюк и свитеров, бельё, две пары сапожек. «Лыжи бы в школу новые… А то ходит хуже всех! И спортивный костюмчик с кроссовками – скоро снег растает, физкультура в зале будет. И компьютер нам бы, хоть старенький. Сейчас учиться-то без компьютера как?» – причитала Марина. И Таня покупала лыжи, спортивную форму, ноутбук, и даже новый диван в комнату Павлика – Фирзина так и жила в бараке, но клялась переехать при первой же возможности. Однако её стремление к халяве росло в геометрической прогрессии. И вскоре посыпались намёки на то, что ей, как матери, стыдно в старой куртке на родительские собрания ходить, и сапоги совсем разодрались, пока к сыну в больницу бегала, за три Караганды… Пришлось ещё раз объяснить Марине, что деньги будут тратиться только на ребёнка. Та проглотила. Но было видно – не поняла. И Татьяну всё чаще подмывало спросить: «Марина, а ты сама собираешься сына обеспечивать?»

Но она не спрашивала. А недовольство копилось.

Впрочем, умом она понимала: Фирзина просто стремится нахапать побольше, пока халява не кончилась.  Злого умысла тут не было. Ну вот такой человек, с таким воспитанием. И потом, Татьяна ведь сама предложила помощь. А как известно, кто везёт – на того и грузят.

Сама же Фирзина грузила от души, а вот везти никого никуда не хотела. И все её разговоры о работе, и о том, как Марина на этой работе упахивается, на поверку оказались обычным трёпом. Она была ленива, как сонная улитка, и ещё глупее, чем казалась изначально – когда ни Татьяна, ни другие ещё не поняли, что она за человек.

А в то время Демидова лично отвела Марину в магазин своей знакомой, Юли Тяпкиной. Юля Фирзину взяла. Та честно ходила на работу, и, судя по её рассказам, волокла на себе всю торговлю. Татьяна была довольна. И даже начала думать, что Марина сможет позаботиться о сыне после больницы. А через недельку Татьяне пришлось позвонить той самой Юле по личному, дамскому вопросу – хотела прикупить белья, а на ее формы лучше было сделать заказ заранее. Подруга записала все Танины пожелания, а потом сказала:

– Слушай, мне неудобно, конечно… Но ты своей протеже вставь люлей, я её гонять заколебалась! – Тяпкина выражений не выбирала.

– А в чем дело? – ощущая неприятный холодок в груди, спросила Демидова.

– Да не хотят работать, мляди в шоколаде! Как товар таскать, так нам тяжело! А как получку – легко, небось? – кипятилась Юля. – Эта Маринка задницу лишний раз не поднимет, всё делает вид, что в кассе ковыряется, или товар вывешивает! А сама, чуть минута свободная, перед охранником жопой крутит. Вот вчера прихожу – как раз её смена была – а на двери табличка: перерыв пятнадцать минут, тоси-боси… Ладно, думаю. Пошла в кофейню, перекусить. Через полчаса прихожу – табличка висит! Потом Маринка выплывает, со стороны кинозалов – уж не знаю, может, и в кино успела сходить. Ага, а чё бы не развлечься? Это Тяпкина пусть аренду-охрану платит! Зарплату я ей, конечно, за тот день срезала. И вообще, хочу её полностью на сделку перевести. Может, тогда забегает.