Темпус

Что, если расплавить оба драгоценных металла? А потом, словно в детстве, играя в алхимика, смешать их в котле? Ну или без оного — главное смешать. И остудить. Резко. Это же идеальный процесс диффузии! Получится нечто невиданное. Если, конечно, взрыва не будет.

Я встал со стула и, потянувшись, вскинул руки. Начинающий куец Темпус, ваш выход! Куй, пока манна не кончилась.

***

Разделить брусок шер-лака ровно напополам оказалось сущим мучением — едва не помер, терзая его магией воздуха. Однако, сложно оказалось лишь в самом начале — стоило слегка углубиться, и процесс пошел куда легче. В итоге у меня оказалось всего поровну: две части сферрума и два кусищи шер-лака. Теперь дело стало за формами…

К тому времени, когда я закончил их создавать, терпение хозяина кузни закончилось. Не выдержав, бородач вскрыл запертую дверь и начал тихонько подкрадываться. Я лишь раздраженно мотнул головой, стараясь не отвлекаться. Передо мной, озаряя полутьму всполохами, творилось таинство ковки. Точнее — первой ее стадии, плавления материала. Уверен, что о литье тут мало чего знали — уж слишком слабые печки.

Кузнец, пораженный открывшейся картиной, застыл на месте. Посреди комнаты, плавно вращаясь в воздухе, зависло два продолговатых бруска угольно-бордового цвета. Создать их оказалось на удивление просто — все тот же огнешар, только погорячее. Лавовый брусок — назовем это так[23]. Помучаться пришлось лишь с размерами — больно уж необычной была форма.

Сосредоточившись, я принялся плавно наращивать температурный режим. С каждой секундой становилось труднее — как ни крути, но я не огненный элементаль. Даже с расстояния в добрую дюжину метров ощущалась волна жара, исходящая от брусков. По субъективным ощущениям, температура внутри зашкаливала за полторы тысячи градусов — по крайней мере кусок железяки, положенный щупом на их поверхность, быстро расплавился. Пришлось спешно подтаскивать щупом бочку с водой — не дай бог, загорится вдруг что. Также вскоре пришлось устраивать охлаждение — слабыми "порывами ветра" пытаться создать центробежную силу, удерживающую в себе жар. Слабовато, но получилось.

Шер-лак сдался двадцать минут спустя, когда я, пыхтя от напряжения, прибавил еще пару сотен градусов. Сферрум — четверть часа спустя после него, примерно на двух тысячах с хвостиком[24]. Вне себя от радости, я прислушался к ощущениям: внутри брусков что-то явственно булькало. Да! Получилось!

Хозяин кузни, до этого стоявший каменной глыбой, шепотом выругался и скинул с себя фартук. Правильно — как в парилке сидим. Однако, это еще не конец! Высунув язык от усердия, я принялся усиленно вращать брус, уподобляя его лотерейному барабану. Кручу-верчу — перемешать хочу! Этакий магический миксер. Сначала в одну сторону, затем — в другую.

Вспомнив пару приемов барменов, я радостно захихикал и в такт мыслям тут же попытался воплотить это в жизнь. Дварф икнул и попятился, с опаской наблюдая за раскаленными брусками, мотающимися туда-сюда. Джин-тоник, пожалуйста! Взболтать — но не смешивать. Перехватив формы поудобнее (щупами, разумеется), я принялся бешено их трясти, то и дело переворачивая. Больше диффузии, мать ее! БОЛЬШЕ!

Парой минут спустя что-то подсказало: хватит, почти готово. Теперь — следующий шаг: Великое и Мгновенное охлаждение. Местные маги умеют работать со стихией воды, совмещая ее с холодом — это я знаю наверняка. Противоположности, первородные элементы и все такое. Можно огненный шар колдануть, а можно — ледяную сосульку. Просто до безобразия — и ребенок справится.

Я, конечно, в магии потупее иного школьника, но все же… Даже думать особо не надо — берем, да плюс меняем на минус. Были бруски раскаленные — станут заледеневшие. Колдовал нагрев — буду колдовать охлаждение. Причем, стиснув зубы, ускоренно — чтобы началось резкое и мгновенное замерзание.

Оставив бруски в подвешенном состоянии, я принялся подготавливать рабочее место. Кусок воздуха в метре от них начал медленно изменяться, корежа окружающее пространство. Плюс и минус, вода и огонь, тепло и холод. Вечная вражда, вечная борьба. Температура в кузне мгновенно упала — ни о какой парилке уже и речи не шло. Повеяло прохладой, заставив поежиться.

Формы с мечами начали глухо потрескивать, намекая на недовольство подобным соседством. На лбу проступили капельки пота: на этот раз было намного сложнее. Упрямо стиснув зубы, я продолжил понижение градусов. Наконец, когда руки начало потряхивать от натуги, получилось. Кусок воздуха "плыл", колыхаясь маревом, словно от палящего летнего солнца, но… со знаком наоборот. Что-то наподобие космоса: ни кислорода, ни атмосферы — лишь вечная мерзлота.