Tempus

Эта мысль отрезвила его. Раз ему холодно, значит, он живой, решил мальчик. Матвей вскочил, подбегая к месту, где только что было странное окно. Но его ладони свободно прошли сквозь воздух – на том месте ничего не было, окно исчезло, словно его никогда и не существовало. Ему в лицо бил лишь мерзкий снег. Он обошел это место по кругу, но не нашел ни единой лазейки обратно в свой дом. Его даже не пугало, что там его может ждать женщина с пистолетом, самым важным казалось сначала попасть обратно, а там уже можно разобраться на месте. У него упало сердце, когда в голову пришла мысль: должно быть, кто-то или что-то закрыло окно, выключило его. Та женщина явно хотела его поймать, зачем ей закрывать окно. Он вдруг вспомнил о той вещице, которую подобрал и все еще каким-то чудом держал в руках. Может быть, она поможет ему открыть окно?

Он поднес серебряную штуку к глазам, стараясь внимательно ее рассмотреть в полутьме. Подобранная вещица оказалась серебряным кольцом-подвеской в виде змеи, которая кусала свой собственный хвост. Матвей провел пальцами по кольцу, ощущая чешуйчатую поверхность замерзшими пальцами, потом выставил подвеску вперед.

– Откройся! – приказал он громко, и, хотя мальчик хотел, чтобы его голос звучал грозно, вышло совсем-совсем пискляво, и звук потонул в метели. Ничего не произошло. Матвей сжал зубы в разочаровании, а потом убрал подвеску в карман шорт, решив, что разберется с ней позднее. Может быть, еще пригодится, однако сейчас, очевидно, какое-то украшение не могло помочь ему открыть окно в свой мир, а новый мир ему порядочно не нравился. Он еще разок обошел вокруг предполагаемого места окна, поводил рукой в воздухе, все еще надеясь, что оно просто поблекло. Но магия, если это была она, уже закончилась.

Мальчик тяжело вздохнул, изо рта вырвалось облачко пара. Ему было холодно, скорее даже не так, ему было невероятно холодно. Он дрожал на ветру, как осиновый лист, а в кроссовки давно набился снег. Мальчик обхватил себя руками и решил, что прежде всего стоит пока найти укрытие, а уж потом он непременно сможет открыть окно, и все вернется на круги своя. А если остаться тут, то он просто замерзнет насмерть.

Матвей оглянулся: вокруг как будто бы ничего не было, вернее сказать, ничего не было видно, поскольку шел густой снег. Он выбрал направление наугад и пошел в ту сторону, непрестанно оглядываясь, боясь, что и место, где было окно, исчезнет, как сам проход. Опасался он не напрасно: спустя пару сотен шагов он уже потерял его из виду, зато впереди увидел дом. Он поспешил к нему, пытаясь растереть плечи руками, но отшатнулся, стоило ему увидеть его: он совсем не походил на дома в его родном городе. Вместо кирпичной кладки и бетонных плит его взору предстал покосившийся, не слишком протяженный деревянный дом в два этажа, где на второй этаж вела покосившаяся лестница. Он порылся в памяти, но никак не мог припомнить подобного дома поблизости от переулка, где он подбирал мяч. Этот дом был больше похож… на дома из старых фильмов. «Что ж, – подумал он про себя, – по крайней мере, меня не похитили инопланетяне. Это все еще выглядит как человеческое жилье». Все вокруг так и казалось бредовым сном.

Но времени раздумывать у него не было – он уже продрог до такой степени, что не чувствовал рук и ног и всерьез опасался, что никогда их и не почувствует. Он постучался в дверь, надеясь, что сердобольные жители пустят его погреться, пока метель не утихнет. Никто не отозвался, хотя он точно видел, что в грязном окне горел свет. Он застучал сильнее, молотя по двери изо всех своих силенок, но все еще не слышал никакого движения. Наконец он в отчаянии закричал:

– Откройте! Ну откройте же! Замерзаю! Помогите! 1

За мутным окном он увидел, что мелькнула тень: кто-то маленький прижался лицом к стеклу, а затем отпрянул.

– Уходи прочь! – раздалось из дома.

Матвей недоуменно замер, прекратив барабанить, потому что ничего не понял. Но затем взялся стучать с новой силой.

– Ага, там все-таки кто-то есть! Откройте дверь, я умираю от холода! Ну же, откройте!

– Пошел вон! – гаркнули прямо за дверью. – Проклятые ирландские попрошайки!

– Я вас не понимаю, – чуть не хныкал Матвей. Близость тепла по ту сторону двери мешала ему соображать, а зубы стучали с такой силой, что можно было больше не барабанить – зубы компенсировали. – Ну пустите ненадолго, я скоро уйду. Могу просто в прихожей посидеть! Я никому не помешаю!

Тот, кто был за дверью, очевидно, решил не обращать внимания на мальчика, потому что шорохи утихли. Матвей продолжал не сдаваться: он вновь застучал по хлипкой деревянной двери.