Tempus

Но что самое главное Мэтью ценил в Зонко – тот понимал юмор. Шутить Мэтью любил и умел, но юмор имел колкий, порой обидный, но колющий правдой, из-за чего часто бывал бит. Их первое знакомство произошло в общем-то при довольно забавных обстоятельствах. Мэтью тогда пришел с рекомендациями к дворецкому, но тот сказал, что кучера будет рассматривать хозяин лично.

Впервые вступив в такой богатый дом, юноша оробел, втянул голову в плечи и долго стоял на кухне, сжимая в руке измятое письмо с рекомендациями, пока служанка докладывала о нем хозяину. После девушка спустилась за ним и повела его по казавшимися бесконечными коридорами, заставленными всяким «хламом», как подумал про себя Мэтью, в итоге оставив юношу в гостиной. Все здесь напоминало музей, только не слишком хороший, скорее, провинциальный, где каждая комната заставлена множеством «оригинальных» вещей, составляющих интерьер, но на деле совершенно друг другу не подходящих и напоминающих скорее старую захламленную квартиру. Схожее чувство возникало и здесь. Мэтью переминался с ноги на ногу, ожидая приема у хозяина дома, но время все шло, а пресловутого мистера Зонко не было. В конце концов, юноша приметил стоящие у камина кочерги и принялся бездумно ковырять ими в стойке, в которой они стояли. С кочергами и каминами он не сталкивался, но в общих чертах предполагал об их назначении. Ему было нестерпимо скучно. В комнате пахло пылью и затхлостью. Оглянувшись по сторонам и поняв, что никто не идет, да и шагов не слышно, он выудил одну кочергу и встал в странную стойку.

– Чо-о-о май! – он сделал выпад, целясь в картину, висящую на стене. Там изображался какой-то старик в помпезных одеждах, в руках он держал свою старомодную шляпу. – Чо-о-о сун! – он крутанул импровизированный меч, меняя цель – теперь ею оказалась фарфоровая статуэтка девочки с корзинкой. Девочка осталась равнодушна к его джедайским приемам. Двумя руками взявшись за кочергу, он решил исполнить свой коронный прием:

– Сай ча7! – он круто развернулся, отрубая невидимому противнику голову. Прием вышел великолепным, с его скромной точки зрения, но некому было оценить его мастерство, и, к тому же, он неловко задел этажерку, с которой вниз все с той же глупой равнодушной улыбкой полетела фарфоровая девочка.

Дзинь!

Все внутренности фарфоровой девочки бесстыдно разлетелись по паркету.

– Интересно, – холодно проговорил на это стоящий в дверях мужчина.

Мэтью похолодел, он тут же встал ровно, руки по швам – ни дать ни взять образцовый лакей.

– Это не я, сэр! – воскликнул он по инерции, пряча за спину кочергу. – Ой, то есть, мне очень жаль, сэр! – он отвечал так, словно отбивал команды командиру. От страха он не понимал, что несет. – Она погибла из-за ужасного стечения обстоятельств, сэр!

Мужчина в дверях хмуро посмотрел на фарфоровые останки, а потом неожиданно хмыкнул.

– Какие это ужасные стечения обстоятельств вынудили статуэтку разбиться? – спросил он, с любопытством глядя на парня.

– Землетрясение, сэр! – без запинки произнес Мэтью. – Амплитудой 9 баллов!

– Ампли… что? Впрочем, неважно. Очевидно, это было действительно ужасное землетрясение, – понимающе кивнул мужчина, в котором Мэтью неожиданно нашел сообщника по преступлению. – Хорошо, что оно не затронуло весь остальной дом.

– Остальные предметы я смог удержать! – похвастался Мэтью, вытаскивая кочергу из-за спины и гордо демонстрируя ее целостность. – Эта комната была под моей защитой. Эти страшные мигрирующие землетрясения – истинно бич нашего времени. Ужасно локальные.

– Удивительно! – произнес мужчина, по губам его блуждала слабая улыбка. – Тебя бы следовало наградить за подобное – спасение любимых безделушек хозяина.

– Ох, не стоит, – скромно отмахнулся Мэтью. – Ведь мало кто знает о мигрирующих землетрясениях, просто хорошо, что я оказался в нужном месте в нужное время, и пострадала только эта статуэтка. Но мне действительно очень жаль, сэр, хотелось бы, чтобы это досадное недоразумение осталось между нами.

Он предположил, что этот человек – вероятно, камердинер или лакей, который пришел позвать его к хозяину и по какой-то причине чопорно поддержал его совершенно нелепый спектакль. Про себя выдохнул с облегчением – ему все равно было совершенно не по карману расплатиться за фарфоровую статуэтку.

– Ничего, все равно эта была его не самая любимая, – кивнул головой незнакомец. Наверняка, он слуга, для личного камердинера он слишком молод, судя по лицу и голосу, подумал Мэтью.

– Так что же мы будем делать с ней, сэр? – с надеждой в голосе спросил Мэтью.

– Собери все осколки, следует ее выкинуть, конечно. Ой, я хотел сказать, похоронить с честью павшую жертвой этого землетрясения. Я сейчас позову служанку, – мужчина повернулся в дверях, еще раз взглянул на парня заинтересованным взглядом и вышел.