Темный страж

— Самый лучший способ что-то скрыть — выложить это у всех на виду. А жизнь на протяжении многих веков предоставила мне возможность скопить состояние. Что довольно легко. Чем больше денег у человека, тем больше у него возможностей спрятать свою истинную сущность. От тех, у кого есть деньги, люди ожидают определенную долю эксцентричности. Таким образом, это еще один инструмент, который я использую, добиваясь своих целей.

— Ты не можешь быть миллиардером вдобавок ко всему прочему. От тебя я совершенно точно скоро свихнусь. И ты знаешь об этом, не так ли?

— Джекс! — Барри Рэдклифф появился в дверном проеме, его крупное тело прислонилось к косяку, а на лице расцвела огромная улыбка облегчения. — Слава Господу. Они все время говорили мне, что ты поправляешься, но по тем или иным причинам не позволяли взглянуть на тебя. И все это время они потчевали меня сплетнями о каком-то твоем женихе. Я пытался сказать им, что у тебя его нет, но никто не слушал меня, даже капитан. Он утверждал, что знаком с этим парнем, неким иностранным миллиардером, и что все слухи правдивы. Я думал, что пуля в голове перенесла меня в другой мир.

Медсестра ушла, оставляя их наедине.

— По крайней мере, ты мог бы извиниться, — Джексон испытала облегчение, видя хоть кого-то нормального, что чуть не заплакала вновь. — И почему ты не убрал свою задницу из того склада, как я тебе велела? У тебя тоже комплекс героя, Барри?

Он медленно и осторожно пересек комнату, словно у него дрожали ноги, и ему было трудно управлять ими, и обнял ее одной рукой.

— Забыл упомянуть, что я очень ревнивый мужчина, сладкая. Не заходи слишком далеко в своей радости видеть этого парня, — тон голоса Люциана в ее голове был тем же самым, но не совсем. Он был мягче, чем когда-либо, бархатом поверх стали. Завуалированным предупреждением.

— Привыкай к этому. Он мой напарник, — и Джексон умышленно обняла Барри в ответ, хотя в обычных обстоятельствах никогда бы этого не сделала.

— Ты сама от себя скрываешь свои чувства. А к нему ты относишься с большой привязанностью.

— Если это так, то с твоей стороны довольно мило указать мне на мои истинные чувства, особенно теперь, — сладко проговорила она, позволяя Барри взять ее за руку, когда он присел на краешек кровати. — Ты помнишь, что произошло, Барри? Потому что я ничего не помню, после того, как в меня попала пуля, — ей было любопытно. Она не имела представления, как они выбрались из здания склада, когда оба были серьезно ранены.

Смущение затуманило глаза Барри.

— Знаешь, по этому поводу меня преследуют кошмары. И я тоже не знаю. Но в моих кошмарах огромный волк убивает всех подонков, словно какой-то ангел-мститель, затем превращается в человека, вытаскивает оттуда мою задницу, после чего выносит тебя. Не говори об этом боссу, хотя… он уже и так поручил какому-то психиатру шататься возле моей двери, — Барри потер руками свое лицо. — Я не помню мужчину, только волка, его глаза. То, как он смотрел на меня. Но я клянусь, что мужчина появился из ниоткуда, чтобы спасти нас.

— Это был ты. Ты спас нас. Я должна была знать, — и она знала. Глубоко внутри было воспоминание — Люциана или ее собственное, она не была уверена, — дотронувшись до которого, она тут же отбросила его прочь. Там была кровь и смерть, и что-то такое эротичное, но вместе с тем неправильное, — некая разновидность странного исцеляющего ритуала, возможно? — чего Джексон больше никогда не хотела касаться вновь.

— Я бы не позволил тебе сбежать от меня, даже через смерть, Джексон. Мне так нравится твое чувство юмора, — в этом было столько нежности, что у нее дрогнуло сердце, и ей стало ясно — он знал, что она была напугана, одинока и крайне смущена.

Джексон охватило ощущение, что сейчас он гораздо ближе, его присутствие в ее сознании стало сильнее, перестало быть тенью. Невольно она нервно посмотрела на дверь.