Странным образом земля ушла у него из-под ног, и он рухнул на пол. Корран почувствовал острую боль в спине около позвоночника, а затем у него онемели ноги. Меч выскочил из рук и описал дугу по полу. А Корран тяжело завалился на спину, но сумел уберечь от удара голову.
Им овладели страх и отчаяние. Корран пытался сесть, но не мог. Он увидел, как от его ног к юужань-вонгу скользнул амфижезл и, шипя и сверкая клыками, свернулся рядом с хозяином. Корран сразу же понял, что произошло. Он ощупал спину и обнаружил след от укуса под разодранной одеждой. Рука стала влажной от крови.
Юужань-вонг пошевелился, стараясь приподняться на руках, и, подтянув левое колено, попытался встать. Ему это почти удалось, но правая нога неловко дернулась. Пришелец потерял равновесие и рухнул обратно на пол. Шлем слетел с головы и откатился в сторону.
Юужань-вонг перекатился на живот, взял амфижезл и пополз к Коррану. Джедай, отбиваясь серебристым клинком, задевал и иссекал куски раковины. Он избороздил пол рытвинами, из которых разлетался песок, но, казалось, пришельца не пугали эти слабые удары.
Корран уже чувствовал, как онемение распространяется вверх по спине. Дышать становилось все труднее. Он попытался с помощью Силы затормозить кровообращение, чтобы приостановить распространение яда, но для ощутимого результата требовалось погрузиться в транс.
Отталкиваясь, Корран начал двигаться назад, оставляя на полу кровавый след. Он продолжал наносить удары по юужань-вонгу, но тот не прекращал наступление, выжидая, когда руки джедая устанут, а пальцы потеряют чувствительность.
Каждый вдох давался Коррану с большим трудом. Грудь тяжело вздымалась и опускалась. Он понимал, что это конец, и вновь подумал о семье. Он вспоминал самые счастливые моменты их жизни, моменты, которые вызывали у него гордость. В сознании мелькали события разных лет, и вот он добрался до последних воспоминаний, сильных и ярких.
В последней отчаянной авантюре он обратился к помощи Силы. Он прикрыл глаза и улыбнулся. Юужань-вонг, опираясь на амфижезл, сумел выпрямиться на левой ноге. Воин посмотрел на него сверху вниз. Без шлема было хорошо видно его лицо: грубая будто скомканная кожа, неровные зубы, несоразмерные черты лица — кошмарный образ, который Корран унесет с собой в вечность.
Вдруг десятки бритвокрыс прорвались в зал через дыры, пробитые Корраном в полу. Один хищник впился в плечо юужань-вонга, прокусив его как яичную скорлупу. Двое других вцепились в почти отрубленную правую ногу и потащили юужань-вонга прочь от Коррана.
Если бы воин закричал (а Корран сомневался, что он себе это позволит), то звук бы все равно потонул в рычании бритвокрыс, сражающихся за его тело.
С улыбкой на лице Корран отвернулся от хищников, раздирающих пришельца. Вместе с последними воспоминаниями о сыне в сознании джедая всплыл эпизод, когда Валин натравил гарнантов на Ганнера. Корран также при помощи Силы заставил бритвокрыс принять юужань-вонга за еду. И десятки хищников с визгом и яростью доказали эффективность этого метода.
Корран рассмеялся и откинулся назад.
Прежде чем онемение поглотило его полностью, он почувствовал, что парит. Он бы улыбнулся, если бы мог.
32
Свист Лова сообщил Гэвину, что стоит проверить второй монитор. Шаттл «Непроницаемый» двигался прямо в эпицентр боя, развернувшегося над войсками противника. Несмотря на то, что челнок был хорошо вооружен и имел мощные защитные поля, сейчас ему было бы безопаснее и эффективней оставаться вместе с другими кораблями, обстреливающими пехоту юужань-вонгов.
Гэвин вышел на связь.
— «Непроницаемый», это Изгой-Альфа. Что вы задумали?
Голос сенатора А’Кла, раздавшийся из динамиков, был практически безмятежен.