Похоже, Элиан видел в темноте, как кошка. Крепко сжимая мои пальцы, он шел, опережая меня на полшага, так уверенно, будто коридор освещали лампы дневного света.
– А почему темная самая сложная?
– Потому что боевая. В нее входит все необходимое из остальных разделов.
– Поэтому вы на привилегированном положении?
– Можно и так сказать, – усмехнулся Элиан.
В этот момент что-то мерзко мягкое попало под ногу и с писком порскнуло из-под нее. Я вскрикнула, оступилась, и он подхватил меня за талию, на мгновение прижав к себе. Хотела бы я при этом хоть что-нибудь почувствовать. Но… увы. Может, таинственный шмуг поможет? Ну а вдруг?
Минут через пятнадцать начался подъем, и вскоре мы оказались у отвесной деревянной лестницы. Элиан поднялся первым, сдвинул тяжелую крышку и выбрался наружу, после чего, цепляясь за его руку, вылезла я. Пройдя немного по глубокому оврагу, мы вышли на дорогу, которая привела к деревне, чем-то похожей на средневековые деревни в кино, а чем-то нет.
Элиан уверенно направился к одному из домов, ничем не отличающемуся от других, и постучал каким-то сложным условным кодом. Дверь открылась, мы зашли в полутемную пустую комнату. За второй дверью обнаружилось что-то вроде небольшой таверны с низким закопченным потолком, деревянными столами и лавками. Народ сидел за столами плотно, среди мужчин я заметила нескольких женщин, а еще опознала по коричневым курткам троих студентов из Лагредо. Двое парней в кожаных фартуках разносили большие оловянные кружки.
С трудом отыскав свободные места, мы сели за стол в дальнем углу, и кружки тут же оказались перед нами. Шмуг крепостью, вкусом и запахом напоминал очень слабое пиво, впрочем, довольно неплохое. Переговорив с одним из парней-разливал, Элиан вздохнул сокрушенно:
– Насчет покрепче сегодня нам не повезло. Запас кончился, а новый еще не подвезли.
– А что, крепкие напитки в Цейре запрещены? – удивилась я.
– Нет. Но чтобы торговать ими, даже шмугом, нужно специальное разрешение, а оно стоит дорого. Поэтому если вдруг приходят с проверкой из надзорного ведомства, все говорят, что пришли к хозяину дома на дружескую вечеринку. Варить шмуг для личного пользования можно.
Как бы там ни было, язык мне это пойло развязало. Я болтала с Элианом обо всем, что приходило в голову, и чувствовала себя с ним на удивление свободно. И его жадные взгляды уже не раздражали. Даже пробегали крамольные мысли, что в иной ситуации он вполне мог бы мне понравиться.
– А откуда ты знаешь все эти тайные ходы под замком? – спросила я под очередную кружку.
– От отца. Он тоже здесь учился. На одном курсе с Глаем.
– Вот как! Кстати, мне показалось, что он вас с Марисом люто ненавидит.
– Ты не ошиблась, – рассмеялся Элиан. – Еще как ненавидит. Они с отцом были соперниками. Не знаю, как насчет девушек, но в учебе – точно. И отец во всем опережал на полшага. Именно его должны были оставить на дополнительный курс. Но он отказался, потому что хотел заниматься практической магией, а не преподавать. И тогда оставили Глая. Но он все равно затаил злобу, хотя прошло уже почти тридцать лет. И переносит ее на нас. Проклятье! Накликал, – вдруг прошипел он и резко нырнул под стол, рывком стащив туда же и меня. – Не высовывайся! Он здесь. Глай. Только что зашел.
18.
Сидеть под столом было не слишком удобно. Да и по правде, маскировка та еще, учитывая мое красное платье. Элиан это понял. Осторожно выглянув, он махнул рукой одному из разливал. Тот подошел и остановился у стола, делая вид, будто собирает на поднос пустые кружки. Вложив ему что-то в руку, Элиан кивнул в ту сторону, где устроился Глай. Разливала сделал жест, видимо, означавший понимание и согласие.
Поставив поднос с кружками на стойку рядом с бочками шмуга, он неторопливо направился к Глаю – так, чтобы заслонить нас собою. Парень был довольно тщедушным, но все лучше, чем ничего, особенно если бы ему удалось отвлечь внимание. Убедившись, что разливала заговорил с деканом, Элиан потащил меня за руку между столами. Передвигаться в длинном платье, согнувшись в три погибели, было просто адски неудобно, но, к счастью, бочки, за которыми мы могли спрятаться, стояли недалеко.
– Видишь вон там дверь? – спросил Элиан, когда мы наконец оказались в убежище. Закуток между бочками и стеной был таким узким, что втиснуться туда удалось, лишь крепко обнявшись. Его рука лежала на моей талии, а губы почти касались уха. – Там выход на задний двор. Как только я скажу, бежим туда. Быстро, одним рывком. На счет три. Раз… два… три!
В тот самый момент, когда разливала ставил перед Глаем кружку, снова прикрывая нас собой, мы рванули к двери, за которой оказались крутые ступеньки крыльца. Не удержавшись на ногах, Элиан скатился вниз, я полетела следом и накрыла его с головой подолом.
– Лана, ты как, цела? – спросил он, выпутываясь из-под него.
– Вроде да, – я поднялась и стряхнула с платья налипший мусор. – Слушай, а как мы будем отсюда выбираться?