Темный дом

– А как наш особый сотрудник предвыборного штаба? – Шимченко имел в виду Садовникова. Он подозревал, что его телефон прослушивают. Да и Диане необязательно быть в курсе всех искитимских заморочек. – Побывал в провинции?

– Побывал, – быстро ответил Филя.

– Ну и?

Филя призадумался, как бы изложить доклад сталкера, не называя вещи своими именами.

– В провинции, как всегда, беда, – начал он осторожно. – С дорогами плохо. Осталась одна, и та – в колдобинах. Как существует тамошний предвыборный штаб – сказать трудно, но он есть. Наш человек его посетил. Увидел множество шпионов конкурентов и просто – провокаторов. Несмотря на труднодоступность, все прут туда, словно медом намазано. И каждый норовит что-то украсть.

– Да ты что! – Шимченко почесал волосатую грудь. – Какой тревожный сигнал… наш человек так и сказал?

– Да.

– Надо же – какой честный…

– Только, шеф… эмм…

– Что еще?

– Наш честный человек отказывается продолжать работу в провинции. Говорит, условия неподходящие. Испугали его местные гопники. Говорит, ни шагу туда больше.

Шимченко сел.

– Какие гопники? Что ты несешь? – зашипел он в трубку, глядя в побледневшее лицо Дианы. – Слушай сюда! Наш честный человек не имеет права выйти из игры накануне выборов. Пусть старается не для себя, а для Новосибирска, для Искитима, для всего округа!

– Понял, шеф. – Филя потянулся к финке. – Я научу его родину любить.

В голову сенатора пришла неожиданная мысль.

– Вместе научим, – сказал он уже спокойно. – Я приеду на несколько дней в Искитим. Надо разобраться с ситуацией на местах. Мы не имеем права потерять голоса сельчан.

– Понял, – на всякий случай сказал Филя. На самом деле он уже запутался в этой иносказательной беседе.

– Появилась ли информация о моем сыне? – внезапно без всяких словесных игр спросил Шимченко.

– Нет, – нехотя ответил Филя. – Честный человек сказал…

– Что сказал?

– Шансов ноль.

Шимченко откинулся на подушки, помассировал лицо ладонью.

– Я приеду… разберемся… – пробурчал он и отключил телефон.

Глава десятая

10 сентября 2015 г.

Искитим

Садовников пытался работать над книгой.

Но какая могла быть работа, если телефон битый час трезвонит, как ненормальный. Звонили с одного и того же незнакомого номера. Звонили уперто, настойчиво, с исступленностью человека, вознамерившегося пробить стену лбом.

Садовников вырубил телефон, но, как ни странно, легче от этого не стало. Теперь тревожная маята распирала его изнутри. Буквы на мониторе слипались, и приходилось прилагать усилие, чтоб хотя бы осмыслить написанное. О том, чтобы сочинить что-то толковое, и думать было тошно.

Сталкер придвинул мятый блокнот. Взял карандаш и размашисто написал:

«По одной из существующих теорий, „черные брызги“ являются гигантскими областями свернутого пространства, принявшие на Земле вид компактных трехмерных объектов. Отталкиваясь от этого допущения, можно предположить, что „трубка“ имеет сходную природу. „Трубка“ может быть своеобразным „рулоном“ пространства, который в определенных условиях стремится „развернуться“. Последствия – новое Расширение. „Черные брызги“ – это пространство, скованное сингулярностью. „Трубка“ – сингулярность в первые секунды после Большого взрыва. Этот процесс трудно описать общими словами, он относится к области физики, еще не открытой на Земле. Да, меня также смущает золотой свет, дарящий эйфорию, – эти заряженные энергией Расширения фотоны. В нем есть что-то божественное».

Садовников швырнул карандаш через комнату. Он не хотел связываться с «трубкой». Но, похоже, эта идея прекрасно чувствовала себя в его голове и занимала все больше и больше мыслей.

Чтобы отвлечься, Садовников включил телефон. Звонок раздался почти сразу.

– Алло? – буркнул сталкер.

– Это Анна Грабштатте.

– Кто? – машинально спросил сталкер, хотя перед глазами уже возник образ белокурой красавицы из UFOR. И не только из UFOR.

– Ты слышал. Ты выполнил мое поручение?

– Знаешь, что твоя фамилия в переводе с немецкого означает «могила»?

– Крайне полезная информация. Я, вообще-то, свободно говорю на четырех языках, к твоему сведению.

– Ты точно хочешь свести меня в могилу…

– Костыль! – В голосе Анны читалась неприкрытая ненависть.

– Я там был, душенька, – ответил, раскачиваясь на скрипящем стуле, Садовников. – То, о чем ты просишь, – решительно невыполнимо.