Темные вершины

Буш не заметил, как встал со стула, как пятился прочь, с ужасом глядя на искаженное смертной мукой, бледное, синее лицо базилевса. Не заметил, как толкнул спиной дверь и вошел, не глядя, прямо в пластиковый террариум, где сидело бурое, окаменевшее чудовище. Не увидел, как поднялся варан на коротких ножках, как разверзлась нечистая пасть, как мелькнуло в ней жадное змеиное жало…

Глава 14 Хамбо-лама

Во дворце было непривычно тихо. Все его насельники попрятались по углам, как тараканы, и старались не выходить лишний раз на свет. Если и надо было кому пойти по делам, тот старался прошмыгнуть неслышно, тенью. Даже тяжеловесные хранители передвигались на цыпочках. Ощущение близкой беды витало под низкими сводами…

Мрачнее тучи сидел базилевс в своем кабинете.

Вот уже полдня он не выходил отсюда, не ел ничего и не пил. Челядь, чувствуя надвигающуюся грозу, не решалась и носа к нему сунуть. Триумвиры тоже не показывались на горизонте, только верный варан устало лежал в своем аквариуме, прикрыл глаза веками – то ли спал, то ли просто так отдыхал.

Было, было от чего мрачнеть и хмуриться, было от чего трепетать царственному сердцу. Восставший из мертвых предтеча напугал его так, как никто и никогда до этого. Он не всему поверил, конечно, несчастный предшественник его был явно не в своем уме. Но если даже десятая часть сказанного правда – страшно подумать, что может случиться дальше.

Надо было что-то решать, что-то делать – но он не мог. Воля его и мысль были подавлены, парализованы страхом, только и способен он был, что оцепенело сидеть в кресле за столом…

В самый разгар мрачного и бессмысленного сидения открылась тяжелая дверь кабинета. Но открылась не полностью, слегка, будто у того, кто стоял с другой стороны, сил не хватало открыть ее настежь. Через проем, легко мерцая, влетела одинокая бабочка. Базилевс нахмурился еще больше: он прекрасно знал, кто появится следом.

Бабочка протанцевала сквозь весь кабинет и бесследно растворилась в пыльном столбе солнечного света, тянувшегося от окна прямо к варану. В следующую секунду в кабинет вошел уже и сам Мышастый – вошел и остановился на пороге, с вызовом глядя на базилевса.

Много чего странного и удивительного повидал во дворце за эти дни Буш, но вид триумвира – дикий и неподобающий – все равно поразил его.

Свой вечный серый костюм Мышастый сменил на красную накидку, что-то вроде буддийской рясы, которая спускалась почти до пола. Безволосые руки, важно сложенные на животе поверх рясы, были совершенно голыми (это наводило на мысль, что под рясой ничего нет, кроме самого Мышастого). Снизу из-под рясы сиротливо выглядывали серые матерчатые тапочки вроде тех, которые носят в Шаолине китайские монахи. Но хуже всего и удивительнее гляделась лысая голова царедворца: короткие пепельные волосы его начисто истребила какая-то злая сила.

Постояв несколько секунд, словно давая высочайшему по достоинству оценить его новый образ, Мышастый решительно заявил:

– Собираемся, потентат. Пора ехать,

– Куда собираемся? – не понял Буш. – И почему вдруг такая срочность?

– Надо повидать одного бога, – кратко отвечал Мышастый…

Бог, которого требовалось повидать, жил в Бурятии, в Иволгинском дацане. Звали его хамбо-лама Итигэлов.

– Впрочем, «живет» – не совсем то слово, правильнее говорить «пребывает» или даже «присутствует», – объяснил Мышастый базилевсу. – Да вы наверняка про него слышали, потентат. Великий нетленный лама, 75 лет на том свете с возвращением на этот, и так далее, и тому подобное.

Буш кивнул головой. Про Даши-Доржо Итигэлова он и в самом деле читал что-то. Считалось, что лама этот, умерев, не умер на самом деле, а ушел в медитацию-самадхи, а тело его сохранялось нетленным уже около ста лет.

– Вот-вот, – покивал Мышастый. – Только это далеко не все. Нетленно не только тело, сознание ламы тоже живет… И есть версия, что и мы, и весь окружающий нас мир – всего лишь проекция этого самого сознания.

Удивительный этот разговор проходил на борту реактивного самолета Airbus-380. Базилевс и триумвиры привольно раскинулись на мягких, нежнейших диванах уютного голубого оттенка, чуть слышно, успокаивающе гудели моторы, прямо над головой распростерлось небо – необычно синее, насыщенное, слово опрокинутый ввысь океан. Ветерок из кондиционеров ласкал лицо, и казалось, будто нет над ними прозрачной пластиковой крыши, а несутся они на огромной летающей лодке, из которой так легко выпасть в бездонную пропасть под ногами.

– А это не опасно? – спросил Буш, осторожно поглядывая вверх, туда, где глубоким темно-синим огнем горели небеса. – Не разобьется?

– Тут нечему биться, – отвечал Чубакка. – Это не настоящее стекло, просто проекционный экран. Хотите, сменим картинку?

Он нажал кнопку на пульте, и на потолке возникли горные вершины. Бушу показалось, что они летят вверх ногами, его замутило.

– Нет-нет, – сказал он, – верните, пожалуйста, назад.

Чубакка пожал плечами, глазам их опять открылась черная синева ближнего космоса.

– Не знал, что у меня есть такой самолет, – заметил Буш, не зная, что сказать.