Темные сети

Когда они оба покинули кабинет, за дверью их уже ждали коллеги вместе с вышеупомянутой хорошей знакомой Романова.

— Виктор Демьянович, познакомьтесь… — начал Арсений, но Миронов не дал ему закончить.

— Это лишнее, — произнес он.

— Как это?.. — опешил судмедэксперт, и его лицо удивленно вытянулось.

Миронов фирменно улыбнулся — это была улыбка для особых случаев, это была редкая улыбка! — а затем сказал:

— С Ингой Юрьевной мы прекрасно знакомы.

Инга Юрьевна — маленькая седенькая женщина с характерной для ее возраста и поколения кичкой на голове и большими, но стильными очками. Она не была похожа на старуху, она всем своим видом — прической, слегка подведенными помадой губами, одеждой в стиле винтаж — говорила: «Да, я немолода, я знаю, но я женщина, будьте любезны, примите это к сведению!»

— Хорошо, что сегодня я провожу беседу не с вами, следователь Миронов, а с мальчиком, а то, боюсь, поставила бы вам шизоидное расстройство личности без малейшего зазрения совести, — произнесла она.

Повисла томительная пауза. Женщина жгла взглядом МВД, а он принял этот вызов, после чего она смягчила свой взор и громко добродушно рассмеялась. Миронов вслед за ней тоже. Свидетели этой сцены облегченно выдохнули, хотя и не поняли, что происходит.

— Черт возьми, вы научились острить, Инга Юрьевна! — поддел Миронов старую знакомую.

— Что уж скрывать, я умела это делать всегда!

Она повернулась к Арсению и как ни в чем не бывало пояснила:

— Хочу несколько снять напряжение, образовавшееся энное количество лет назад. Запомните Арсений: никогда не говорите с женщиной о ее возрасте, никогда! Женщины прекрасны всегда, — она стрекотала со скоростью крыльев колибри, перескакивая с темы на тему. — Так вот, некоторое количество лет назад, когда я была так же молода и прекрасна, как и сейчас, я работала со Следственным комитетом и уголовным розыском — проводила психиатрическое освидетельствование сотрудников. И этот самодовольный осел, — она показала на МВД большим пальцем руки, — был моим любимчиком.

— А я-то как вас любил, — язвительно сощурив глаза, передразнил Миронов.

— Что значит «любил»? — вскинув брови, воскликнула женщина.

— И все еще люблю, дорогая вы моя! — Казалось, они оба получали колоссальное удовольствие от этой игры в «кто-кого перевыподколет».

— Ты мой сладкий! — подытожила она и мгновенно изменилась в лице. — Итак, ведите меня к мальчику. Витя, объясни, что ты от меня хочешь.

Миронов, ни в чем ей не уступая, также моментально переключился на работу.

— Арсений вам основу всю рассказал. У нас мальчик. Около двенадцати лет. Жертва жестокого обращения, насилия. Его пытались убить и скинули в канализацию. Он выжил. Но ничего не помнит. Сейчас наступило улучшение, но состояние нестабильное. Обморожение, ночные кошмары, истерики. Нам надо понять, что с ним произошло и чего он так боится. Но очень аккуратно.

— Поняла, — произнесла женщина с видом спецагента на задании. — Но ты же понимаешь, что для полной картины нам нужно провести не одну беседу и желательно после выздоровления мальчика. Связь между типом характера и психическими расстройствами сложна и нелинейна.

Она все время во что-то играла, в какую-то свою игру и тянула за собой всех остальных, это было неявно и не раздражало, и даже не особенно бросалось в глаза. Но внимательному наблюдателю было бы очевидно, что внутренний ребенок этой пожилой женщины примеряет на себя все новые и новые маски и бесконечно меняет правила игры.

— Нам нужно хоть что-то, от чего мы сможем оттолкнуться, — строго произнес МВД.

Они вошли в палату, и, хотя такие беседы должны проводиться с глазу на глаз, в данном случае каждый участник был важен, и все должны были услышать то, что скажет ребенок — запомнить каждое его слово, каждый его звук, взгляд или жест. Мальчик лежал тихо и, повернув голову к окну, безучастно смотрел на двор, теряющийся в темноте зимнего вечера. Сегодня он был очень спокоен и встретил входящих вовсе не испугом, а всего лишь немым вопросом.

— Здравствуй, дорогой, — произнесла единственная в палате женщина. — Меня зовут Инга Юрьевна. Я врач, клинический психолог. Мы все здесь, чтобы помочь тебе и, что самое главное, защитить тебя.

Мальчик молчал и медленно переводил взгляд с одного посетителя на другого, пока не остановился на лице Инги Юрьевны.

— А как тебя зовут? — наконец произнесла она.

— Я не помню.

— Но как-то же я должна тебя называть?

Ребенок задумался. Он не ожидал, что ему предложат выбрать себе имя.

— Пусть будет Павел, — чуть погодя предложил он.

— Хорошо. Расскажи мне, Паша… можно же я буду называть тебя Пашей?

Мальчик кивнул.

— Расскажи мне, Паша, что ты помнишь?

— Я ведь уже отвечал ему. — И он показал на Миронова.

— Мы понимаем, но нам нужно услышать еще раз, вдруг ты что-нибудь вспомнишь.

— Все, что я помню, как будто ненастоящее какое-то. Пытаюсь вспомнить, но оно все время куда-то от меня прячется. Я был в каком-то лесу, помню, что бежал от кого-то, что нас было двое, но не помню лиц, вместо них какое-то смазанное пятно. Я помню кожаные сиденья, это какая-то машина.

— Как ты оказался там?