Целлика вскочила со стула и подошла к двери Дрена. Она заглянула в замочную скважину, так как ожидала, что Мирин должна быть…
Целлика смотрела сквозь скважину ровно до того момента, пока не разглядела спину Калена и обнявшие её руки. И тут до неё дошло. Полурослица отпрянула, а её лицо исказила яростная гримаса.
— Кален, ты дурак, идиот, кретин…
Полурослица поспешила к себе комнату. Само собой, Мирин всё ещё была одета в красное платье, только теперь оно было помято и неопрятно. Девушка сидела в углу, сжавшись в настолько маленький комок, насколько смогла, и кусала кулаки. От неё пахло жимолостью — самым любимым и единственным парфюмом Целлики.
— Ох, моя ты красотка, — произнесла полурослица. Она подошла к Мирин и обняла её. — Это не твоя вина. Ты же понимаешь это?
Мирин, громко всхлипнув, прижалась головой к груди Целлики. В том месте, где их кожа соприкоснулась, полурослица почувствовала зуд от магии.
Для полурослицы было не так сложно собрать воедино все фрагменты мозаики. Войдя в комнату, Мирин сменила гораздо более удобный наряд, купленный в «Коллекции», на красное вечернее платье, которое девушка ранее попросила Целлику привести в порядок и подлатать. Так одетая, во всеоружии — и полурослица готова была признать, что она выглядела как настоящая красавица — вкупе с парфюмом Целлики, Мирин направилась в комнату Калена.
Но Файне опередила её.
Целлика прокляла мужчину. Как он может быть настолько слепым? Мирин чуть не вешалась ему на шею с того самого утра, когда они впервые познакомились. Неудивительно, что у Калена с Арэйзрой ничего никогда не было. Целлика поражалась, что Рэйз ещё
— Тише, подруга, успокойся, — Целлика гладила волосы девушки. — Кален просто идиот.
Мирин вывернулась из её рук.
— Он не такой! — крикнула она. — Ты сама знаешь, что он не такой. Замолчи!
Полурослица моргнула, ошеломлённая вспышкой ярости, и отшатнулась. Она пыталась заговорить, но внушение в голосе Мирин не позволило сделать это.
Гнев девчонки обернулся рыданием.
— Он не любит меня, — произнесла Мирин. — Мне показалось, что он побежал меня спасать после бала, потому что он любит меня, но… но… — она вздохнула и вытерла щёки. — Он спас меня, потому что это был его долг, потому что он защищал меня. И всё.
— Но это не так, — попыталась вставить Целлика. — Я никогда не видела, чтобы он так смотрел…
— Уйди, — сказала Мирин. — Оставь эти ложные надежды при себе и
Полурослица сама не заметила, как оказалась на ногах. Её рассудок хотел остаться, но тело повиновалось без согласия.
Всему виной
— Иди и спи, — приказала Мирин. — Вот, — она протянула полурослице одеяло.
Целлика тихо закрыла за собой дверь, оставив Мирин в комнате одну. Засыпая на ходу, девушка миновала кухню, попав в главную комнату. Полурослица чувствовала себя столь уставшей, словно прошла сегодня пятьдесят лиг. Просто немного…
Она свалилась на пол, захрапев прежде, чем успела опустить голову.
— Мама! — выдохнула Файне и проснулась, не успело слово сорваться с её губ.
Файне откинулась назад, её обнажённое тело блестело от пота, а мир медленно возвращался на круги своя. Комнатка доходного дома. Простая кровать. Спящий рядом мужчина, чья голова лежала у неё на коленях. Её хвост обвился вокруг него, словно мурчащая кошка, и беспокойно вздрагивал.
Кем был этот мужчина, и почему она улыбалась при мысли о нём?
Она вспомнила сон. Эльфийка кричала и истязала себя, силясь прогнать заполонившие её разум ужасы. Златокожий певец меча с зияющей дырой на месте сердца стонал на грубом грязном полу. Родная мать Файне, тёмная, прекрасная и мёртвая, лежала с проткнутыми ногами. Холодная костяная палочка в маленькой руке Файне пронзила болью руку и душу.
И девушка — Файне видела девушку, которую поглотило синее пламя. Девушка превратилась в нечто иное после того, как магия матери Файне выжгла её изнутри.
Она опустила взгляд на мускулистого мужчину, покрытого шрамами, который обнимал её обнажённые бёдра и спал.
Затем всё вновь стало прежним, и от кошмаров не осталось и следа. Файне с облегчением вздохнула.
О боги, она ненавидела спать. Это так по-варварски. Можно провести время с куда большей пользой.
Файне выскользнула из объятий Калена и оставила его на кровати одного. Женщина улыбнулась, глядя на него, и покачала головой.
— Спокойнее, девчонка, — упрекнула она себя. — Ты становишься посмешищем.
Файне вылила ночной горшок в стенной жёлоб — опять же, варварская необходимость — и ненадолго села на холодный пол, собираясь с мыслями. Затем Файне встала и потянулась.