Темноты

задрала обнаружила еще больше символов, проступивших на руке стала царапать , но . Мирин , где ощущала покалывание. напротив, девушка увидела похожие на виноградные гроздья синие руны, тянущиеся на , застыв от ужаса Знаки изменялись — становились незаметнее. , и Мирин перевела дух

Файне уже , а Л . Мирин , но он не стал с ней объясняться. , вышел Мирин на Н

, — ободрительно улыбнулась Целлика — Он та ещё сволочь.

шмыгнула носом Мирин.

ответила Целлика — Я знаю, от чего у тебя сразу поднимется настроение — Платья!

Глава 17

Когда она поняла, что в комнате записей Калена тоже нет, Арэйзра ударила кулаком по крышке стола. Было больно и Рэйз поднесла кулак к губам, чтобы унять боль.

Будь проклят этот Кален — где он, поглоти его Бездна? Дома нет, в казармах нет. Комната записей была излюбленным местом Дрена — здесь мирно и тихо, можно было спокойно почитать. Где он мог быть?

И кто эта девушка, поглоти её Бездна вместе с Каленом? В его рубахе и с такими волосами? Он что, привёл какую-то девку из «Улыбающейся Сирены»?

Арэйзра почувствовала слабость. Всё было не так в этот день — всё. Только Джерти был неожиданно добр с ней, а так это сущий кошмар. Но доброта коммандера делала всё ещё хуже.

Что это за девушка? Боги, Кален что, в кого-то влюбился? Боги!

В собственном гневе Арэйзра не заметила, как открылась дверь и кто-то вошёл. Она только и сидела, силясь не разрыдаться, и чувствовала, как руки покрываются гусиной кожей. Арэйзра поняла, что в комнате есть кто-то ещё.

— Кто здесь? — спросила девушка. — Кален?

Помещение резко погрузилось во тьму, и Арэйзра ахнула. В комнате записей не было окон, а если дверь закрывалась, то единственный источник света исчезал. Справившись с дрожью, гвардеец нащупала пальцами амулет, что носили все валабрары, и прошептала слово на эльфийском. Медальон осветился мягким зелёным светом, в котором стала видна комната.

Арэйзра разглядела стол и подошла к нему. На его краю стояла свеча — небольшой огарок ещё слегка дымился.

— Глупая девчонка, — сказала она. — Испугалась прогоревшей свечки.

Арэйзра увидела ещё один источник света на собственном поясе. Женщина замерла и очень медленно и осторожно потянулась к рукояти меча Тенеубийцы. В прошлый раз она обожгла руку, но сейчас рукоятка даже на ощупь не была тёплой. Вместо этого та оказалась прохладной и приятной. Правильной. Свечение вырывалось из щели ножен — девушка медленно вытащила меч, ахнув, когда серебристый свет залил комнату.

— Боги, — пробормотала она. Арэйзра рубанула мечом, поражаясь оставленному в воздухе следу. Клинок был идеален: орудие убийства, прекрасное и смертельно опасное.

Затем гвардейцу почудилось движение возле стены.

— Что за?..

Арэйзра медленно пошла вперёд, неуклюже держа перед собой меч Тенеубийцы. Она подходила к стене всё ближе и ближе, пока…

Ничего.

Ничего там не было — всего лишь китель, висевший на крючке, отбросил причудливую тень.

Арэйзра нервно выдохнула.

А затем прямо перед ней появился мужчина, поднырнувший под занесённый меч. Арэйзра ахнула и попробовала нанести удар, но напавший был слишком быстр и попросту выбил клинок у девушки из рук. Оружие отлетело к двери и со звоном упало на пол. В рассеянном, неровном свете Арэйзра сумела разглядеть гладко выбритого дварфа. Черты лица мужчины были безупречными, поэтому в её глазах он выглядел ещё ужаснее. Арэйзра вспомнила его имя: Кален упоминал безбородого дварфа.

— Аррас Вир, — пискнула девушка.

— Мне отрадно, что ты меня узнала, — сказал дварф. — Это значит, что ты можешь оказаться полезна, — он взглянул ей прямо в глаза. — Скажи, кто ищет меня? Имя.

— Дерьмовый…арг! — дварф сильно схватил её за глотку, не давая дышать.

— Я мог бы тебя убить, если бы захотел, — глаза Раса, казалось, смотрели ей прямо в душу. — Ты бессильна. Стражники в казармах — все те мечи с щитами, поклявшиеся защищать город. Все они с ума сходят по твоей красоте. И никто из них ничего не значит для тебя.

Она чувствовала себя так, словно лицо вот-вот взорвётся из-за внутреннего давления. Словно почувствовав это, Рас слегка ослабил хватку, и гвардеец смогла вздохнуть.

— Все годы, в течение которых формировалась твоя личность, — всё, что ты узнала ребёнком, все потраченные на тебя усилия, любовь, ненависть, определившие твою сущность. Всё это может обратиться в прах здесь и сейчас по моей прихоти, — дварф мягко улыбнулся. — Ты умрёшь у меня в руках и ничего не сможешь с этим поделать.

Арэйзра шумно выдохнула, но не сумела выдавить и слова. Девушка едва смогла сделать вдох.