Темное пророчество

Калипсо направилась к грифонам, я шёл позади — не потому что я боялся, нет! Просто все знают, что в наступлении первым идёт сопрано — это пехота, тогда как альты и теноры — кавалерия, а бас — артиллерия. Я миллион раз пытался объяснить это Аресу, но он ничего не смыслит в вокальной организации.

Абеляр перестал дёргать свою цепь. Он встрепенулся и воспрял, издавая кудахтающие звуки, как курица-наседка. Голос Калипсо был жалобным, полным меланхолии. Я осознал, что она разделяла чувства грифонов, запертых в клетку и прикованных цепями, отчаянно желающих взмыть в небеса. Я подумал, что, возможно — только возможно — заключение Калипсо на Огигии было хуже, чем моё нынешнее состояние. У меня хотя бы были друзья, чтобы разделить мои страдания. Я ощутил вину за то, что не проголосовал за её досрочное освобождение, но с какой стати она бы простила меня, если бы я извинился сейчас? Те времена давно канули в Лету, пути назад не было.

Калипсо положила руку на голову Абеляра. Он мог с лёгкостью откусить ей всю конечность, но вместо этого припал к земле и стал ластиться, будто огромный кот. Калипсо опустилась на колени, вытащила ещё одну шпильку из волос и начала взламывать замок его оков.

Пока она работала, я пытался удержать внимание Абеляра на себе. Я пел так хорошо, как только мог, выражая в словах печаль и сочувствие и надеясь, что грифон поймёт, что я был его товарищем по несчастью.

Калипсо сломала замок, и цепи с громким лязгом упали. Она двинулась к Элоизе, что представляло собой намного более заковыристую задачу, учитывая, что та была беременной. Элоиза подозрительно рыкнула, но не стала нападать.

Мы продолжили петь в идеальном созвучии, и наши голоса сливались друг с другом в абсолютной гармонии, создавая что-то намного более значимое, чем просто сумма двух исполнений.

Калипсо освободила Элоизу, отошла назад и встала со мной плечом к плечу. Мы вместе допели последнюю строчку: «Пока существуют боги, я буду любить тебя».

Грифоны наблюдали за нами. Сейчас они казались скорее заинтересованными, чем разозлёнными.

— Картошку, — посоветовала Калипсо.

Я вытряхнул ей на ладони полпакета.

Я не горел желанием лишиться рук — это довольно удобные штуки, — но всё же предложил полную горсть золотой крошки-картошки Абеляру. Он подался вперёд и принюхался. Когда его клюв распахнулся, я засунул руку и прижал картошку к его тёплому языку. Как самый настоящий джентльмен, Абеляр дождался, когда я вытащу руку, и только тогда проглотил закуску.

Он распушил перья на шее и повернулся к Элоизе, чтобы пропищать: «Вкусно, присоединяйся!»

Калипсо скармливала картошку Элоизе. Та прижалась к ней головой, явно демонстрируя приязнь.

На какой-то момент я почувствовал облегчение и восторг: мы сделали это!

Вдруг позади раздались аплодисменты.

У входа стоял Литиерсис — окровавленный и побитый, но всё-таки живой.

— Хорошая работа, — похвалил он. — Вы нашли замечательное место для смерти.

Глава 16

Ты, сын Мидаса,

Болван тупоголовый

Вот тебе страус

ЗА ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ своей жизни мне доводилось искать многие предметы — красивых женщин, симпатичных мужчин, лучшие композитные луки, прекрасный дворец у моря, а в 1958 году — электрогитару Gibson Flying V. Но я никогда не искал идеальное место для смерти.

— Калипсо? — слабым голосом сказал я.

— Да?

— Если мы умрем здесь, я хочу сказать, что ты не так плоха, как я думал вначале.

— Спасибо, но мы не собираемся умирать. Это помешает мне убить тебя позже.

Литиерсис усмехнулся.

— Ох, вы двое. Шутите, будто у вас есть будущее. Должно быть, бывшим бессмертным трудно признавать, что смерть реальна. Я умирал. Это невесело, я вам скажу.

У меня возникло искушение спеть ему, как я пел грифонам. Может быть, я смог бы убедить его в том, что мы товарищи по несчастью. Что-то мне подсказало, что это не сработает. И, увы, я израсходовал всю картошку.

— Ты — сын царя Мидаса, — сказал я. — Ты вернулся в мир смертных, когда Врата Смерти были открыты?

Я не так много знал об этом инциденте, но там был какой-то массовый побег из Царства Мертвых во время последней войны с гигантами. Аид без конца возмущался, что Гея увела у него всех мертвых, чтобы они работали на нее. Честно говоря, я не мог винить Мать-Землю. Очень трудно найти хорошую дешевую рабочую силу.

Мечник скривил губы.

— Мы прошли через Врата Смерти, верно. Потом моего папашу-идиота сразу же опять убили во время стычки с Лео Вальдесом и его бандой. Я выжил только потому, что был обращен в золотую статую и накрыт ковром.

Калипсо отступила к грифонам.

— Это… интересная история.

— Неважно, — прорычал мечник. — Триумвират предложил мне работу. Они оценили по достоинству Литиерсиса, Жнеца Людей!

— Впечатляющее прозвище, — выдавил я.

Он поднял меч.

— Я его заслужил, поверь мне. Мои друзья зовут меня Лит, но для своих врагов я — Смерть!

— Я буду звать тебя Лит, — решил я. — Хотя ты мне не кажешься таким уж невероятным[14]. Знаешь, твой папа и я были большими друзьями. Однажды я даже наделил его ослиными ушами.