Темное пророчество

Я в ужасе обнаружила, что не все успели поднять щит так быстро, как я и мои друзья. Позади меня мужчины и женщины с криками падали на землю. Я еще крепче ухватила щит. Конечно, я знала, что и на нашей стороне будут смерти – на войне гибель людей неизбежна. Все равно мне было больно видеть, как эти невинные люди умирают в результате спора, затрагивавшего исключительно моих родителей.

Ну, погоди, мерзавец! – прежде чем чуть наклониться вперед и еще тверже упереться ногами в землю, мысленно крикнула я Авану, которого, к сожалению, до сих пор так и не обнаружила. Град стрел иссяк, и я опустила щит – а затем, убедившись, что больше стрел не будет, передала его какому-то незнакомому солдату. Дополнительный вес щита сковывал меня, и я привыкла сражаться без него.

Я показала друзьям одними глазами: «Пошли!» Они ответили мне взглядами, исполненными мрачной решимости. Затем мы вместе ринулись вперед, пока не достигли передовой линии вражеских солдат.

Я думала в этот момент обо всех невинных людях, оставшихся позади меня. О безоружных гражданах, которые с готовностью добровольно отправились сражаться за свое отечество. О своей матери, а также о Тессе, Леандере, Астре и Ленноксе. И, конечно же, о Люсифере.

Я была готова. Готова защитить этих людей, даже ценою своей собственной жизни, и сделать все возможное, чтобы выиграть эту битву.

Когда я подняла меч и издала боевой клич, мои руки не дрожали.

Я больше не боялась.

Глава 24

Стрелы наших лучников и пущенный матерью огненный вал пробили бреши в рядах Авана. Это позволило нам с легкостью поднырнуть под щиты трансакийской передовой линии и атаковать наших противников с тыла.

Мужчина средних лет с серебристо-русыми волосами бросился на меня с поднятым мечом. При виде его искаженного гневом лица меня вдруг обуяло спокойствие. Руки и ноги больше не дрожали от страха и напряжения. Я не позволю ему причинить мне боль.

Этот солдат был слишком слаб для меня. Я одержу над ним решительную победу, как и над любым другим. Я – сильная и мужественная воительница!

Один его удар я парировала, от второго уклонилась. Он скривил рот от гнева – то ли из-за того, что я, женщина, билась лучше него самого, а то ли из-за неожиданного выступления Сатандры на нашей стороне. Как бы то ни было, он издал боевой клич и изо всех сил выбросил меч в мою сторону. Глупое решение! Теперь левый бок его был полностью открыт.

Увернувшись от мощного выпада, я молниеносно развернулась и воткнула свой меч в шею солдата, между шлемом и нагрудником. Крик замер у того на устах. Я одним рывком вытащила клинок из его тела. С блестящего металла капала кровь. Солдат упал, и я смотрела, как жизнь уходит из его серых глаз.

Я сделала это. Я убила его одним ударом. Я снова убила человека.

Мне не хотелось думать, осталась ли у него дома семья, надеявшаяся на его скорое возвращение. Возможно, он вообще не хотел идти на эту войну и его принудил к этому Аван. Возможно, мой отец держал в заложниках людей, особо дорогих сердцу этого погибавшего от моих рук солдата.

От жестокосердного короля Трансаки можно было ожидать чего угодно – но и я была ничем не лучше своего отца. Я не дала погибающему солдату и шанса на честную схватку, а просто зарезала его, словно какое-то чудовище, хладнокровно и бессердечно.

Мне захотелось наклониться к умирающему, попросить у него прощения и закрыть ему веки. Я была охотницей на чудовищ, а не убийцей!

По крайней мере, так я думала до того дня на утесах Сатандры.

После той резни я попыталась забыть сделанное. Но я никогда не смогу забыть убийство, которое только что совершила, и все те убийства, которые еще собиралась совершить сегодня.

Никогда.

Времени на раздумья о своих ужасных поступках у меня больше не осталось. В следующее мгновение Леннокс что-то крикнул мне, я обернулась – и еле успела отбить защищенным манжетой предплечьем летевший в меня нож.

На меня налетел солдат с карими глазами. Теплая глубина глаз была обманчивой; на лице его застыло жестокое желание убивать. Он поднял свой изогнутый кинжал, и наши клинки, зазвенев, скрестились.

Теперь мне наконец удалось отключить мозг и полностью положиться на свои боевые способности. Если меня и дальше будут мучать раскаяние и отчаяние, я долго не продержусь. Все солдаты Трансаки, с которыми я сегодня сражусь, желали меня убить – и, в отличие от меня, вряд ли думали о моей семье или моих близких. Именно поэтому мне придется убить их. Одного за другим.

Когда кареглазый солдат бросился ко мне с поднятым лезвием, я уперлась пятками в траву и отогнала всякие мысли о своем ужасном преступлении. Я была солдатом Лунарии, а не убийцей! Я не знала, действительно ли существует разница между этими двумя понятиями, но со словом «солдат» мне наверняка удастся подружиться. Оно звучало куда более безобидно, нежели «убийца».