Темное искушение

– Да, у меня был секс. – Пару раз.

– Хороший секс?

– Да.

Жар залил мою шею, потому что я знала, к чему он клонит.

– Могу я задать вопрос?

– Нет.

Я все равно спросила:

– Зачем рекламе миндального молока нужна сексуальность?

Он раздраженно вздохнул.

– Секс продает, дорогая.

– Я просто думаю о детях… Разве они не попросят родителей купить это молоко, если я буду выглядеть счастливой, а не, ну… возбужденной?

Карлос мрачно взглянул на меня.

– Тебе повезло, что для этой съемки у тебя идеальная внешность. Иначе я бы очень быстро вышвырнул тебя с террасы.

Я вздохнула.

– А теперь подумай о лучшем сексе, который у тебя когда-либо был.

Фу.

Выдохнув, я закрыла глаза и представила татуированные руки рядом с моими руками на стенке душа. Я подумала о губах Ронана на моей шее и о том, как он заполнял меня. Как его рука сжимала мое горло. Вся моя. То, как он держал меня. Каков он был на запах и вкус. Я вспомнила. И это поразило меня взорвавшимся внутри огненным шаром.

Я открыла глаза.

Щелк.

На террасе воцарилась тишина, а меня насквозь пронзала тоска. Я надеялась, Карлос получил желаемое, потому что я больше не хотела тут находиться.

– Вау, девочка… – пробормотал Карлос. – У нас определенно получилось. Но теперь мы все хотим услышать эту историю.

Все смотрели на меня, пока мое сердце медленно разрывалось на части. Я уронила молоко и отошла в сторону. Схватив сумку, я вышла из студии и судорожно вдохнула свежий воздух, направившись к вилле, которую делила с парой моделей во время этого двухдневного тура.

Я хотела, чтобы Хаос был со мной, но этой идее положил конец какой-то нелепый закон о карантине домашних животных, так что он остался с Эммой, которая все еще волонтерила со мной в приюте для бездомных. И я очень надеялась, что Хаос не загрызет одну из ее кошек. Я как раз собиралась позвонить ей, когда мой телефон в сумочке зажужжал. Я вынула его.

Папа: «Дом в Майами выставлен на продажу. Если там есть что-то, что ты хотела бы сохранить, забери до следующей недели».

Это было первое сообщение от отца, которое я получила с тех пор, как он вышел из палаты. Я была серьезна, когда сказала, что мы не должны поддерживать контакт. Отношения всегда скорее тянули меня вниз, нежели заставляли расти, и эти четыре месяца без отца сняли огромный груз с моих плеч. Это было правильное решение. Какой бы личностью ни была моя мать, я не могла взглянуть на отца без того, чтобы не увидеть ее бездыханное тело и ребенка, который так и не родился.

Я: «Ок».

* * *

Следующим утром я полетела домой в Майами.

Сняла квартиру в центре города, но пока не обставила ее ничем, кроме матраса. Я знала, что не останусь в Майами, но не была уверена, где буду жить.

В глубине души я знала.

За последние четыре месяца у меня было достаточно времени подумать, и теперь я понимала, где мое место и чего я хочу. Хотя у меня не было вестей от Ронана с его последней записки. Неуверенность поселилась в груди вместе с верой в то, что он не испытывает ко мне тех же чувств, и что, возможно, это все же было прощай.

Я бы предпочла жить со слабой надеждой, но не с прямым отказом.

Таксист встретил меня в аэропорту, и я дала ему адрес Эммы, мной овладело беспокойство. Прошлой ночью по телефону Эмма сказала мне, что все идеально, но в ее голосе слышалась нервная нотка и какое-то шипение на заднем плане. Мне точно нужно было найти Хаосу место получше, пока я буду в отъезде.

Рассеянно глядя в окно, я вдруг увидела то, от чего волосы на руках встали дыбом, и выпалила:

– Остановите тут.

Судя по взгляду, который таксист бросил на меня в зеркало заднего вида, он решил, что я чокнулась, но припарковался у края дороги и выпустил меня после того, как я сунула ему в руки деньги.

Я перешла улицу, вышла на поросший травой участок земли, где, похоже, начиналась ярмарка. Работники бросали на меня странные взгляды, пока возились с установкой палаток, разворачивали аттракционы и расставляли огромные мягкие призы на игровых полках.

Трейлер выглядел точно так же, как и шесть лет назад: выгоревший на солнце фасад, зловещая красная дверь и фиолетовые занавески из бисера.

Я уверенно поднялась по искореженной металлической лесенке и постучала. Ответа не последовало, и я постучала еще раз. Изнутри донеслись проклятия и ворчание, а затем дверь распахнулась, и на пороге, в ночной рубашке, с сигаретой в руке появилась мадам Ричи.

– Че хочешь? – рявкнула она.

– Деньги назад, – потребовала я.

Закатив глаза, она ткнула пальцем в грубо намалеванное объявление, приклеенное к трейлеру, где ярко-красными буквами было написано: «Возврат денег не осуществляется».

– А теперь до свидания. – Она попыталась захлопнуть дверь у меня перед лицом, но я помешала, подставив ногу.

– На вашей вывеске должен быть отказ от ответственности, говорящий, что как только человек войдет, он никогда не выйдет, – прорычала я. – Вы преследовали меня хуже любого фильма ужасов. Хуже «Пилы».

Она и глазом не моргнула.

– И я требую вернуть деньги. Прямо. Сейчас. – После этой речи я дышала немного хрипло, но это противостояние затянулось.