Темное искушение

– Папа, твоя подружка… Она моя мама?

Его взгляд смягчился.

– Нет, ангел.

Веки у меня отяжелели, когда он завернул меня в полотенце. И последнее, что я увидела перед тем, как меня сморил сон, была красная краска, стекающая в канализацию…

Я сползла по стене душа, каждая клеточка моего тела онемела. Мне хотелось верить, что разум запихнул это воспоминание так глубоко, что ради моего же блага оно никогда не напомнит о себе, но это было не так. Подсознательно я всегда знала: все не так чудесно, как кажется, – и подавляла чувство вины за то, что игнорировала правду, живя альтруизмом. Хотя теперь, признав это, я больше не могла жить в блаженном неведении.

Мой папа, возможно, был хорошим отцом. Но не был хорошим человеком.

Даже сейчас я не знала, что делать. В этом мире все было извращено и перевернуто с ног на голову, и, по мере того как спадало оцепенение, меня терзала неуверенность в том, кому я должна оставаться преданной.

Поднявшись с пола, я обернулась полотенцем и вышла из ванной, успев сделать шаг назад, прежде чем столкнулась с Юлией. Без церемоний она сунула мне в руки мою сумку чирлидера.

– Одевайся и спускайся к завтраку.

Я колебалась, глядя на сумку, которая казалась чужой в моих руках. Неделя в этом доме, и мое прошлое стало далеким воспоминанием. Я хотела выйти из этой комнаты, но сегодня ни в чем не была уверена.

– Это была не просьба, – нетерпеливо рявкнула Юлия.

– А если не спущусь? – Бросив многозначительный взгляд на ее маленькую фигурку, на тринадцать сантиметров ниже меня, я спросила, – Вынесете меня на руках?

Выражение ее лица посуровело, и, хмыкнув, она развернулась на каблуках и целеустремленно зашагала к двери. Она собиралась донести на меня, и последнее, чего я хотела этим утром – быть избитой великовозрастным психопатом.

– Я иду, – прорычала я.

Она медленно повернулась ко мне с торжествующей улыбкой.

– Злобная женщина, – сказала я себе под нос, только чтобы услышать в ответ:

– Соплячка.

Отказываясь позволить ей опустить меня до уровня восьмилетнего ребенка, я проигнорировала оскорбление и порылась в сумке, как будто там мог быть ключ к побегу из этого дома, хотя, к сожалению, в ней была лишь куча яркой скомканной одежды.

В последний раз я не брилась так долго лет с тринадцати, но надеть брюки, чтобы скрыть это, значило признать победу Ронана в необъявленной битве. Мне было все равно, что он думает о моей внешности, но если небритые ноги его отталкивают – тем лучше. Я надела струящееся богемное платье с открытыми плечами и вдохнула полной грудью, чтобы обрести уверенность, которая мне понадобится, чтобы пройтись по логову Дьявола.

Босиком я последовала за Юлией по коридору, горло сжалось, когда я проходила мимо места, где упал охранник. В воздухе витал аромат лимона, а пол сверкал, словно отполированный. Мне стало интересно, провела ли Юлия свое утро по колено в окровавленных бумажных полотенцах.

Пока мы спускались, я осматривалась по сторонам. Обстановка в доме была величественной: высокие потолки, лепнина в виде белых корон и мраморные полы. Однако персидские ковры, темные шторы и неправильно подобранная мебель придавали ему теплый и мужской колорит. Не будь этот дом моей тюрьмой, я бы назвала его уютным.

Ронан сидел в столовой в конце длинного стола. Он как король восседал в своем кресле с высокой спинкой, с глазами такими же темными, как душа. Какая-то извращенная версия Нарнии. Я была уверена, что если шагну в его шкаф, окажусь прямо в аду.

Я остановилась у другого конца стола с твердым намерением сесть как можно дальше от него, хотя, окинув меня холодным взглядом, Ронан ногой отодвинул стул рядом с собой.

Какой благородный джентльмен.

Я бы скорее рискнула прыгнуть из окна второго этажа, чем сесть рядом с ним, но гордость не позволила выдать сотрясавшую меня дрожь. Поэтому я двинулась к нему, как делала это каждый день, как будто несколько дней назад в этой самой комнате не он выстрелил человеку в голову. Я села, единственным звуком был тихий скрип моего стула по мрамору и назойливое присутствие Ронана.

Темноволосая девушка примерно моего возраста вошла в комнату и тихо поставила перед нами на стол изысканные фарфоровые блюда. Блины. Русские оладьи со свежим вареньем: мое любимое блюдо, которое Боря готовил дома по веганским рецептам.

Мой желудок скрутило при мысли о еде, но я рискнула. Я не выживу в этом мире, если не смогу приспособиться, а я отказывалась позволить ему съесть меня заживо.

Я наколола блин вилкой и положила его себе на тарелку. Ронан только откинулся на спинку стула, моя серьга блестела у него между пальцами, пока он наблюдал, как я кладу сверху варенье.

Разрезав блин, я остановилась, когда он так и не пошевелился.

– Прошу прощения, ты не хотел бы сначала прочитать молитву?

Он развеселился.

– Это не совсем в моих правилах, но если тебе хочется, я послушаю.