Темное искушение

Я выругался, ублюдок улыбнулся, вставая.

Он даже не успел выйти из комнаты, как мы нашли предателя. На самом деле, она бросилась к моим ногам и призналась в порыве Русского языка и слез. Маленькая мышка на самом деле была крысой. В дверях стоял Виктор. По крайней мере, один из моих людей оказался полезным.

Я опустил взгляд на дрожащую девушку, с которой капали на пол слезы.

— Мне нужны имена, — тихо сказал я. — Имена тех, кто помог тебе. Имена всех, кто хотя бы шепотом слышал их разговор.

— Я… это была всего лишь я, — закричала она.

— Посмотри на меня, — потребовал я, и она твердо подняла на меня глаза. — Рано или поздно ты расскажешь мне правду. И чем дольше это будет продолжаться, тем больше времени у моих людей будет на то, чтобы хорошенько воспользоваться тобой.

Я действительно не хотел мучить эту девчонку, но я не достиг бы своего положения, будучи прощающим.

Анна сглотнула, ведя внутреннюю борьбу, а затем назвала мне три имени. Она произнесла их не с грустью или преданностью, а со страхом. Девушка боялась собственной тени, так что для меня это ничего не значило.

Я кивнул Виктору. Он схватил девушку за руку и потащил ее из комнаты. Двое из тех, кого она назвала, были здесь, другой — Абрам, ее отец— в Москве.

Еще один раздражающий семейный воздух.

Паша был не единственной жертвой, спровоцированной руками Алексея. Дядя Абрама был убит в прошлом году в результате наезда. Он был достаточно взрослым, чтобы умереть от сердечной недостаточности, если бы ему представилась такая возможность.

— Найди Абрама, — сказал я Альберту, который все еще стоял у двери. — А пока спрячь его сына и племянника в подвал.

Прошло три часа, солнце стояло высоко в небе, прежде чем все четверо выстроились в ряд на снегу. Девушка стояла в конце, глядя в землю, дрожа в своем обычном белом платье, которое она носила каждый день.

— Как я уже сказал Альберту, я не имею к этому никакого отношения.

Капля пота скатилась по лицу Абрама и заблестела на солнце.

Я приподнял бровь.

— Ты даже не знаешь, в чем тебя обвиняют, так откуда тебе знать, что ты этого не делал?

— Потому что, — пробормотал он, — Я был верен с самого первого дня.

— Хочешь знать, кого я ненавижу больше, чем предателей? — я шагнул ближе к нему, держа в руке пистолет. — Лжецов.

— Я никогда не лгал, — его взгляд метнулся вправо точно так же, как это сделал бы лжец. — Поймай меня на лжи, и, клянусь, я позволю тебе выстрелить мне в голову прямо здесь!

— Хм, — протянул я. — Мы дойдем до этого.

Мои глаза скользнули к двум другим, сыну и племяннику. Один из них только что вышел из тюрьмы за изнасилование домохозяйки. Если бы я проверял биографию перед вербовкой, у меня не было бы ни одного сотрудника на мое имя, включая меня самого. Оба мужчины бросали на Абрама едва заметные взгляды, явно лакеи в его генеральном плане.

— Значит, ты не имел никакого отношения к отравлению залога Михайлова в моем доме?

— Что? — у Абрама хватило наглости изобразить шок. — Конечно, нет!

У меня вырвался мрачный смешок.

— Над твоими актерскими способностями не помешало бы поработать.

— Я не знаю, как я оказался втянутым в это дело, но если это была шлюха рядом со мной, которая дала тебе наши имена, ты должен знать, что она просто пытается взять нас с собой.

— Ты имеешь в виду свою дочь, — поправил я, бросив взгляд на девушку, которая прижимала руку к животу, будто нуждалась в поддержке.

— Она мне не дочь, — выплюнул он. — Особенно после этого.

Я проигнорировал его слова.

— Ты часто бьешь свою дочь?

Что-то в моих глазах заставило его снова солгать.

— Nyet. Она просто шлюха, которая любит грубость.

Я позволил нелепости его заявления на мгновение заполнить воздух. Мои ботинки хрустели по снегу, когда я подошел к девушке и остановился перед ней.

— А ты? Шлюха, которая любит грубость?

Она покачала головой, не поднимая глаз. Лицо ее отца покраснело, а затем он пнул ее ногой, выплевывая гневные обвинения в ее адрес. Со стоном она упала на землю. Горячая волна раздражения поднялась во мне. Я пнул Абрама по колену с такой силой, что раздался треск, и когда он упал, мой ботинок врезался ему в лицо, опрокинув его на спину в снег. Он застонал, кровь хлынула из его носа.

— Если ты делаешь это со своей дочерью у меня на глазах, — прорычал я, — Я не хочу видеть, что ты делаешь с ней за закрытыми дверями.

— Я ничего не делаю с этой девушкой!

Он только что признал свою вину с двойным отрицанием. С каждой секундой я становился все более разъяренным.

Я опустился на корточки перед девушкой, которая сидела на коленях в снегу.

— Кто дал тебе яд?

Слезы текли по ее щекам, она бросила испуганный взгляд на своего отца, ища направление. Она боялась его даже сейчас, когда на горизонте маячила смерть. Абрам смотрел на нее жестокими глазами, держа руку на кровоточащем лице.

— Я… я сделала это одна, — пробормотала она.

— Видишь! Я говорил.

— Заткнись нахуй, — прорычал Альберт.