Темнейшее обещание (ЛП)

— Остальные могут пройти сквозь портал сегодня. Ты же можешь сделать это завтра.

Провести единственную ночь с ним? Именно это он предложил во втором видении зеркала…

— Извини, но я…

— Не говори, нет. И не заставляй меня ждать мой поцелуй. Я хочу его прямо сейчас. — Взгляд, которым он смотрел на неё… как будто она единственная женщина, когда-либо рождённая. Как будто она единственная женщина, на которую он готов смотреть. Единственная, кого Лазарь желает. — Дай мне его.

Так просто он лишил её выдержки и опасения, выставляя напоказ грубое желание. Отрицать это невозможно, но помочь ему в этом глупо.

— Ты хочешь его? — прохрипела она. — Так возьми.

Он обхватил ее за голову и притянул к своему твердому телу. Когда Камео ахнула, он нашёл ее рот и глубоко погрузил свой язык. Как и его запах, его вкус разрушил все её чувства; он был таким порочным, богатым и сладким, как лучшее вино, которое пьянило сильнее амброзии.

В его объятиях она оживала.

Её горячая кровь раскалилась, сжигая изнутри, ставя на ней клеймо, и она застонала. Её кости расплавились. Чтобы продолжать стоять, она вынуждена была держаться за него.

Лазарь целовал её без колебаний, будто хотел смаковать ее вкус. Целовал, будто хотел проглотить. Будто она была главным сокровищем в его жизни… словно он желал наслаждаться ею вечно.

Когда страсть и удовольствие столкнулись с печалью демона… страсть победила! Камео выгнулась от потрясения, её ногти вонзились в плечи Лазаря. Такой сильный. Такой мужественный.

«Как я смогу оставить его и уйти?»

Глухое рычание раздалось в его груди, тогда как сам поцелуй изменился. Из плавного исследования он превратился в непреодолимую потребность. Их жажда друг в друге была неиссякаемой. Лазарь тёрся об неё, она чувствовала, как его ствол стал невероятным. Твердым, длинным и толстым.

Дыхание Камео смешалось его дыханием, они дышали как одно целое. Пока она…

Не услышала раздраженный вздох женщины?

Лазарь отпустил её и отошёл на шаг, больше не прикасаясь. Издевательство. Камео задыхалась, ее колени дрожали, ноги старались опять твердо стоять на земле.

Ярость затмила его черты. Он будто выплюнул слова: «Увлечение убивает».

Подождите-ка. Он её обвинил в поцелуе?

— …меня вечно недостаточно, — говорила Виола. — К вам двоим это не относится. Мы можем пойти прямо сейчас? Я опаздываю на очень важное свидание.

Лазарь вытер рот тыльной стороной руки. Будто вкус Камео внезапно стал отталкивающим. Он сосредоточился на своих людях.

— Если что-то случится с детьми — бегите. Хотя вряд ли это поможет. Я устрою охоту на каждого.

Несчастье рассмеялось, и Камео ослабла…

Нет! «Не в этот раз!» Она подняла подбородок и расправила плечи. Лазарь дал ей невероятное удовольствие, приглушенное влиянием демона. Она простит его жестокое поведение, независимо от причины.

«Но я забуду?»

Она положила руки на живот. Его реакция уязвила, да, но это произошло в результате поцелуя. Величайший опыт в её жизни. Лучше она руку потеряет, чем память.

— Расскажи теперь, как пользоваться кольцом, — обратился Лазарь к Виоле.

— Извините, — богиня протянула руку ладонью вверх, — но мне нужно это показать.

Он открыл и захлопнул свой рот. Пробормотав проклятья, он отказался от контроля над их группой.

— Если ты обманешь…

— Зачем ей тебя обманывать? — спросила Камео. — Сейчас у всех нас одна цель.

Он проигнорировал её. Даже не взглянул.

Виола послала воздушный поцелуй своему питомцу.

— Нет причин для волнения. Мамочка вернётся.

Она взмахнула кольцом в воздухе и среди пейзажа появилась расщелина. Отверстие между одной реальностью и другой. Достаточно широкая, чтобы даже огромный двухметровый Лазарь с лёгкостью прошёл сквозь неё.

Камео последовала за ним, а богиня — за ней. Расщелина замкнулась с лёгким щелчком.

Вокруг оказалась бесплодная пустошь, стояла невообразимая жара. Капельки пота выступили на коже Камео. Земля была покрыта пеплом, черной грязью и угольной пылью, тонкие струйки дыма поднимались из красных расщелин. Небо было не лучше, густые тучи перетекали в маслянистую черную субстанцию.

Виола запрыгнула на булыжник и начала изучать свои ногти.

— Я что-то решила посидеть на скамейке запасных. Продолжайте пока без меня.

Что?! Она настаивала на том, чтобы прийти, а теперь пропускает самое интересное?

Лазарь подошёл, бесцеремонно снял кольцо с её пальца, надел его на свой и пошёл дальше, не сказав ни слова. А ещё её называют Матерью Меланхолии. Да он должен быть Отцом Жалости!

Камео бросилась вдогонку, а потом пошла рядом. Обугленная земля уступила место мощеной дороге.

— Ты когда-нибудь сражался с железным грифоном? — спросила она.

— Когда был ребенком. Мой отец бросил меня посреди стаи. В буквальном смысле. Он сказал, что домой я могу вернуться только с куском металла. И столкнул с небесного змея.

— Это ужасно, Лазарь!

— Нет. Это жизнь. Моё прошлое сделало меня мужчиной, каким я являюсь. Сильным и бесстрашным.

— И скромным?

Он кивнул.

— Моя скромность — самая любимая черта во мне.

Улыбка попыталась расцвести на её лице.

— Сделаешь ли ты что-то такое же бессердечное для своего сына?