Телохранительница Его Темнейшества, Феникс Тринадцатого клана

Поцелуй Сатарфа стал фатальной ошибкой, испортившей и гипноз суэнни, и его старания. Эльда мгновенно почувствовала на его губах след поцелуя другой сельо, да еще и своей дочери. И тварь, уже почти оставившая ее, вернулась.

Тело царицы выгнулось дугой, разорвав его объятия, из ее горла вырвался хриплый вопль:

– Лика! Это не с-сон! Не с-с-сон! – когти на руках Эльды стремительно удлинились, а под верхней губой показались клыки.

В результате Сатарф изрядно вспотел, уворачиваясь от взбесившейся царицы, а в спальне не уцелело ни одного бьющегося предмета. К счастью, женщина вынуждена была действовать одной рукой и совсем забыла о висевшем на ее поясе кинжале, пытаясь достать врага когтями и порвать или придушить.

А вот он не забыл. Изловчившись, вытащил ее кинжал, поддел ремень на ее штанах и разрезал, стараясь не поранить (но все же оцарапал, и запах крови отнюдь не образумил Эльду), в следующий миг Сатарф распорол ей штаны (ох, как же он ненавидел эту излюбленную одежду воительниц! То ли дело юбочки демонесс), и опавшая к коленям одежда весьма стеснила движения нападавшей. Но это не помешало ей выметнуться в прыжке и все-таки достать врага.

Сцепившись, они выкатились в приоткрытую дверь купальни и добрались до бассейна, куда Сатарф и спихнул озверевшую женщину. И тут же нырнул за ней: со спутанными ногами и раненой рукой Эльда сразу пошла ко дну.

Вытащив наглотавшуюся воды и кашляющую царицу, Сатарф быстро освободил ее от порванных штанов. Навалившись, завел ей руки за спину и, удерживая их одной ладонью, второй зафиксировал ее подбородок так, чтобы клыки не пропороли ему горло. И снова заговорил – тихо, ласково, словно ничего не случилось, глядя в ее потемневшие до черноты глаза.

– Я целовал не Лику, а тебя, Эльда. Вы с ней невероятно похожи во всем, кроме цвета волос и глаз. И твоя дочь поняла, кому был предназначен тот поцелуй. Она у тебя умная девочка. Все эти годы я любил только тебя, Эльда. Во всех женщинах я пытался увидеть тебя, но такой, как ты, больше нет и не будет. Ты – моя единственная, моя родная, моя любимая. Прости меня за то, что я потерял тебя. Прости, что причинил тебе боль. И тогда, и теперь… Прости, Эльда, любимая моя Эльда.

Он достучался до ее гаснущего разума. Извивавшаяся, пытавшаяся сбросить его царица замерла, всхлипнула, по ее мокрым щекам потекли слезы, смешиваясь с каплями воды, а глаза утратили звериную пустоту. Когда исчезли клыки, Сатарф высвободил ее руки и приподнялся на локтях.

Она осторожно подняла здоровую руку, коснулась его раны на месте глаза.

– Кто это сделал с тобой, Сат?

– Наш общий враг. Я еще не знаю ни его имени, ни истинного облика. У него… или у нее… было твое лицо, Эльда. И я легко обманулся. Ведь я так давно не видел тебя… Это существо лишило меня магии с помощью древних кинжалов, и я оказался слаб, как младенец.

Ее руки обвили его шею.

– Поцелуй меня, Сат.

– Если ты не будешь кусаться и царапаться, – улыбнулся он.

– Я постараюсь.

Он нежно прикоснулся к ее губам. Клыки не выросли. И Сатарф углубил поцелуй. И затем начал методично зацеловывать влажное тело царицы, собирая капельки воды губами. Если они и не были созданы друг для друга, то создавались в этот час заново. Через восемнадцать лет после того, как это должно было случиться.

Они оба не хотели возвращаться в воспоминаниях к той кошмарной ночи, когда владыка Сатарф снял с невесты, бывшей жрицы Лойт, пояс девственницы, но не взял ее как жену. Все последовавшие годы разлуки теперь казались им дурным сном. Все минуты, проведенные вместе, – сном прекрасным, от которого не хочется просыпаться.

Но когда-то наступает пробуждение.

Как ни старался Сат мягко перехватывать ладони царицы, они скользнули на его спину, и Эльда испуганно вскрикнула, нащупав бугры и изуродованные лопатки.

– Что с твоими крыльями, любимый?

– Вырваны. Но я узнал, как их вернуть. Нужно только время.

– Как?

Он не ответил. Поймал ее ладошку, поцеловал каждый пальчик. Затем занялся ее раненой рукой – раны уже зарубцевались, но надо было исследовать языком каждый шрамик, чтобы исчез быстрее с ее шелковистой кожи.

– Пока я жив, никому тебя не отдам.

– Пока я жива, ты будешь только моим, – царица не осталась в долгу.

Он фыркнул, зарывшись лицом в облако ее волос.

– Ну кому еще я нужен, такой… старый и одноглазый?

– Вот и хорошо, что больше никому, – безжалостная воительница обняла его плечи, провела кончиками пальцев по изуродованной спине. – Ты не ответил на мой вопрос. Как ты вернешь крылья? Это невозможно.

– Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что в нашем мире нет ничего невозможного.

– Не увиливай, Сат. Я уже не маленькая.

– Тебе не понравится ответ, – вздохнул он, не решаясь взглянуть ей в глаза. – Я откажусь от Темного Трона в пользу сына. Мне все равно не удержать власть. Как только мои демоны узнают, что их владыка потерпел такое поражение, лишился силы и крыльев, они поднимут бунт, а это чревато для моих детей.

– По тому, что я сегодня видела и… чувствовала… нельзя сказать, что ты лишился силы.