Телохранитель для Оливки (СИ)

— Она сказала, что все на самом деле не так, как кажется.

— А ведь возможно она права. Теперь я ни чему не удивлюсь.

Я поднялся с кровати, и собрался уходить, собираясь встретиться с мамой Оливии… Женщина на том настаивала.

— Я тоже не удивлюсь. До сих пор помню, каким ублюдком был твой муж. Прости, но это так.

— Он не всегда таким был.

— Не оправдывай его передо мной. Для меня он падший человек. К тому же он тебе изменял, а это уже полное дно. Выздоравливай! Я на днях заеду.

И я покинул ее палату, предварительно постучав в двери, чтобы мне открыли. Как же меня за*бало то, что эта девчонка находилась под стражей. Да стоило взглянуть в ее глаза и становилось все понятно — не убивала. Но какая-то падла хочет явно ее подставить. А еще куда-то запропастился тот следователь, который начинал дело в Сицилии. Много было не состыковок, и то же время много совпадений. Например, врач, взявшийся из ниоткуда, и теперь труп в палате этой девочки. Что за херня происходила, я не понимал, но собирался разбираться дальше.

Еще с самого утра позвонила Лия Александровна и попросила меня о встрече. Насколько я мог судить, Дамир Тимурович об этом не знал. Возможно, женщина не хотела, чтобы он лишний раз волновался, ведь я сам лично видел, как ему стало плохо в моем кабинете.

Но о чем хотела поговорить со мной мама Оливии? Я лишь мог догадываться, что о дочери. Но возможно всплыла какая-то новая информация.

Я тяжело вздохнул, оказавшись за пределами больницы, и направился к своему авто. День только начался, но кажется сюрпризов сегодня будет много. И жаль, не очень хороших.

Глава 10

— Здравствуйте, Игнат, — произнесла очень грустным голосом Лия Алекснадровна, стоило мне присесть напротив нее в тихом уютном кафе.

— Здравствуйте. Лия Адександровна, что-то случилось?

Я не собирался рассказывать родителям Оливии о том, что произошло в палате. Они только станут еще больше нервничать, и от этого будет хуже самой девушке. Я вижу, насколько они все друг другом дорожат, и в последнюю очередь что бы я сделал, так это причинил бы страдания. Разобраться с тем, кто посмел положить в палату к моей подзащитной еще одну пациентку я смогу сам, как и в остальном. А если будет что не получатся, напрягу Мишку, он всегда мне помогал, если я просил.

— Разве того, что моя дочь за решеткой недостаточно? — отчаянно произнесла она, смотря на меня с болью в глазах. Кажется, столько боли я еще в жизни не встречал. А ведь дел у меня насчитывалось несколько десятков.

— Более чем. Кофе?

— Спасибо.

Лия кивнула, и отвернулась к окну. Я подозвал официанта, быстро сделал заказ, и осторожно коснулся ее руки.

— Лия Александровна, — тихо позвал ее.

Она обернулась, и я заметил в ее глазах застывшие слезы.

— Мой муж все знает. Он знает не от вас, Игнат.

— Мне стоило догадаться об этом.

— А я знаю, потому что подслушала.

— Лия Александровна, поймите…

— Мой муж всегда оберегал меня от переживаний, но сейчас ситуация зашла слишком далеко.

— Я не хотел, чтобы он знал все. И вы тоже. Будем откровенны, Дамир Тимурович мужчина в возрасте, и думаю, вы знаете, что иногда его подводит сердце. А видеть переживания Оливии за отца тоже не хочется. Кажется, ей и так предостаточно страданий. То, что произошло никак ее не касается. Она не виновата, и я хочу поскорее с этим разобраться.

— Вам мой муж предложил хорошие деньги, верно? Я бы все отдала, чтобы моя дочь сейчас была дома, — не дожидаясь моего ответа, произнесла женщина и сдержанно кивнула официанту, за принесенный кофе.

— Поверьте мне, я делаю это не только ради денег. Я верю, что Оливия не виновата. И хочу доказать в суде ее невиновность.

— Докажите. Мы действительно готовы все отдать ради того, чтобы Оливка была дома. Я вас умоляю! — она резко схватила меня за руку, и я тяжело сглотнул. Видел всю ее боль и едва мог представить, что она сейчас ощущает. А как нежно мама назвала свою дочь — Оливка. В другой ситуации я бы улыбнулся.

— Когда ее будут выписывать, я хочу, чтобы вы привезли малыша к ней. Они должны встретиться. Оливия скучает по сыну.

— Господи, — Лия прикрыла лицо двумя руками и тихо расплакалась себе в ладони. — Я не понимаю. За что такая боль, такая проблема моей светлой девочке. Как бы мы все не любили своих детей, как бы их не прикрывали, говоря, что они самые лучшие. Для родителей всегда так есть, но Оливка она… мы с Дамиром растили дочерей в любви. Никогда не учили плохому. За что же моей доченьке так достается? Неужели я в молодости недостаточно расплатилась…

— Не знаю, о чем вы, Лия Александровна, но ничего не бывает просто так. Может быть после этой ситуации Оливия получит что-то очень значимое, хорошее. Что-то, что перевернет ее жизнь в лучшую сторону.

— Но не путем лишения свободы, Игнат. Я никогда не поверю, что она убила Даниэля. Не поверю. Найди, я умоляю тебя, найди записи видеокамер.

— Значит… вы знаете, что запись пропала.

— Ты плохо знаешь моего мужа. Но лучше с ним не шути. Он не любит тайн.

— Это не тайны. Я забочусь о его состоянии. Знаете, Лия, а мне нравится ваша дочь. И главное, она настоящая. Не играет. Я верю ей.