Тело угрозы

– Ладно… Поэтому, честно говоря, не очень мне нравится этот твой сто первый километр. Наоборот – тут надо быть, искать возможность крикнуть так, чтобы все услышали. Потому что ведь – гибель-то реальная, и уж от нее ни на каком километре не спасешься! Тут весь мир должен на уши встать, все правительства, вся наука и техника! А ты говоришь – зарыться в стог поглубже…

– Я же не говорю – надолго. Но хоть на несколько дней, пока будут искать усердно. А за это время что-нибудь придумаем. И не нужна электричка: у тебя же машина есть. Вряд ли ее кто-нибудь стал искать после того, как нас увезли. Ночью добраться до гаража, сесть и – вон из города. А?

Минич усмехнулся:

– Если только она с места сдвинется. Там аккумулятор уже на ладан дышал, давно пора была менять, да вот не собрался.

– Она же ездила.

– Ну да, каждый день, так что батарея сесть не успевала, шла подзарядка. А за неделю… – Он покачал головой. – Конечно, машина выручила бы. Только не моя. Разве что угнать? – оживился он.

– Тебе что, приходилось?

– Да нет. – Он пожал плечами. – Но дело не очень-то и сложное. Запускать без ключа мне и свою случалось не раз. Ночью вряд ли спохватятся, а к утру придется уже где-то укрыться.

– Надо еще подумать. Но все равно я тут услышала случайно – завтра он приезжает. Федор Петрович. Тогда уйти будет труднее. Давай этой ночью отсюда уйдем, а дальше – видно будет. Всего не предусмотришь. Ах, хорошо бы все-таки добраться до дачи – посмотреть на небо, как там все выстраивается…

– Тогда вот что: давай попробуем сейчас уснуть – чтобы ночью не клевать носом. Я, например, сейчас усну с легкостью.

– Попробую и я…

На этом их совещание закончилось, не принеся, в общем, никакой ясности. В постели они на эту тему больше не разговаривали – вспомнили, что эта принадлежность мебели предназначена не только для сна. Так что уснули очень не сразу – но зато глубоко. И трудно сказать, проснулись бы они вовремя и решились бы в конце концов спуститься со второго этажа, скрутив из простынь веревки – как это делается в приключенческих романах. А если бы и предприняли столь романтическое действие – их скорее всего заметили и схватили бы, едва они коснулись бы земли. Охрана кудряшовского особняка велась на высоком уровне.

Но все это так и остается лишь в области предположений. Потому что на самом деле все произошло по-другому.

Пожар на чердаке начался в середине ночи. Впоследствии так и не удалось однозначно установить: то ли дежуривший там браток, задремав с непогашенной сигаретой, заронил огонь, то ли случилось столь часто поминаемое пожарниками короткое замыкание электропроводки – но деревянные, сухие до звона стропила старинного строения, числившегося до того, как Федор Петрович приобрел его, даже памятником старины, – стропила эти только огонька и ждали, чтобы вспыхнуть веселым и широким пламенем. Противопожарная сигнализация сработала, но когда спавшие, повскакав, бросились наверх, то поняли, что своими силами тут никак не обойтись. Накрутили ноль-один. Пожарные машины прибыли исправно и принялись за свою работу, проследив, чтобы в доме людей не оставалось; что до сторожевых собак, то их успели вывести раньше и запереть на заднем дворе – иначе борцам с огнем пришлось бы солоно. Находившийся в доме персонал до последней возможности держался в подвальном этаже, где находились сейфы и прочие важные хозяйственные и деловые устройства.

Что же касается Минича с Джиной, чья комната находилась в правом флигеле, то о них вспомнили не сразу, и они продолжали спать, как младенцы, пока добравшиеся туда пожарные не сыграли им подъем. Они едва успели подхватить одежку, чтобы надеть ее уже внизу, но один из пожарных – видно, очень предупредительный малый, – вытащил из дома и их сумку, в которой умещалось все личное имущество этой пары. Вывели их через боковую дверь. Пламя к этому времени было уже не только локализовано на чердаке, но и почти уже залито; помощник Кудлатого только качал головой, прикидывая и то, во что обойдется неизбежный ремонт, и – куда серьезнее – какую казнь придумает для него хозяин.