Тело призрака

— Ты забываешь, где он работал, — возразил Сивцов. — Кремлевская служба не приветствует любые, в том числе и дружеские отношения на стороне. Как говорится, из высших соображений безопасности государства. А Яночкин провел за кремлевскими стенами всю сознательную жизнь. Так что ничего необычного в его замкнутости нет, — он перевел взгляд на Корицкого и скомандовал: — Давай, Антон, что у тебя?

У того тоже информация оказалась довольно скудной. Сам Яночкин был детдомовским, о его родне ничего не известно. По линии жены родственников не осталось: сама она — единственный ребенок, так же, как и ее мать в своей семье. Тесть — младший из братьев, все из которых погибли на фронте, сестер не водилось. Так что никаких дядь и теть, кузенов и кузин. Поэтому вряд ли кто предъявит права на наследство. Квартира, скорее всего, перейдет к государству.

Курков вообще пока остался не у дел: пробиться в Кремль не удалось.

— Сегодня я поговорю на эту тему с Колобовым, — обнадежил его Анатолий. — Если не получится с пропуском, придется поработать на похоронах. Думаю, мы узнаем, когда они состоятся.

Его прервал телефонный звонок.

— Здравствуйте, Анатолий Михайлович, это Колобов, — раздалось в трубке. — Хочу облегчить вашу работу и взять с собой двух человек — тех, что работали вместе с Яночкиным. Все равно пожелаете допросить их. Кстати, вы знакомы: они были понятыми, так что фамилии их у вас есть. Будьте добры, закажите и на них пропуска.

Сивцов многозначительно посмотрел на Куркова и ответил по телефону:

— Очень рад такому сотрудничеству. Приходите, жду, с пропусками все будет в порядке.

Когда разговор закончился, Анатолий распорядился:

— Юра, ты остаешься со мной, а вы, ребята — вперед, задания вам известны.

Антон Корицкий хотел было расспросить о подробностях предстоящего визита, но начальник группы уже листал протоколы, ища фамилии будущих визитеров. Когда они остались вдвоем с Курковым, он позвонил в службу охраны и назвал тех, кого нужно пропустить.

Ровно в одиннадцать дверь кабинета открылась и в проеме возникла грузная фигура Колобова, за которым, как две бледные тени, стояли ничем не примечательные люди: полным отсутствием каких-либо особых примет они даже походили друг на друга, хотя один был как минимум на десять лет моложе другого.

Анатолий поздоровался, внимательно посмотрел на знакомую ему троицу и твердо сказал:

— Понимаете, у нас есть определенная процедура опроса, — последнее слово он произнес не сразу, а после того, как пару секунд подбирал нужное слово. — Думаю, начнем с вас, — Сивцов указал на самого молодого из двоих сотрудников. — Надеюсь, вы не обидитесь, — обратился он больше к Колобову, чем к остальным, — если несколько минут придется посидеть в коридоре.

По лицу Сергея Сергеевича пробежала чуть заметная гримаса неудовольствия, однако, быстро справившись с собой, он поспешил заверить:

— Конечно, если дело этого требует, мы подождем, — и он, повернувшись, вынес свою фигуру из кабинета, увлекая за собой одного из подчиненных.

— Представьтесь, пожалуйста, — предлагая первому из троицы сесть, попросил Анатолий.

— Николай Иванович Петров, — ответил тот. — Заведующий сектором жизнеобеспечения зданий и сооружений.

Сивцов выполнил обычные при допросе формальности, проинформировав собеседника, что тот привлекается в качестве свидетеля по делу об исчезновении тела Ленина и смерти Яночкина.

— Скажите, — спросил он, — Борис Павлович работал в вашем подразделении?

— Да.

— Чем он занимался?

— Он отслеживал графики текущих ремонтов.

— Как он справлялся со своими обязанностями?

— Борис Павлович — человек исполнительный, именно это и требовалось в его работе. Правда, в последнее время стал сказываться возраст.

— Что вы имеете в виду?

— Наверное, склероз. Он начал забывать о поручениях, которые ему давались. Поэтому его приходилось постоянно контролировать.

— А об уходе на пенсию вы с ним не говорили?

— Пару раз говорил, но Сергей Сергеевич попросил пока не трогать старика. Естественно, и я проявлял к нему снисходительность.

— Какие у Яночкина были взаимоотношения в коллективе?

— Чисто рабочие, да у нас и не принято какое-то панибратство или, еще того хуже, совместные вечеринки.

— Он употреблял спиртные напитки?

— Я никогда не видел его выпившим или, как говорится, с похмелья.

— А позавчера он ничего не пил?

— Нет, как обычно был трезвым.

— Что вы можете сказать о графике его работы?

— Он у нас обычный: с девяти утра до шести вечера.

— Бывали случаи, что он отлучался с рабочего места?

— В этом нет никакой необходимости. Он всегда находился в своем кабинете.

— Когда Яночкин ушел с работы позавчера?

— Наверно, как обычно, в шесть часов вечера.

— Он к вам не заглядывал перед уходом, не докладывал о том, что ему нужно еще куда-то зайти?

— Нет.

— Как вы думаете, почему он оказался в тоннеле?

— У меня на сей счет нет никаких предположений. Тем более что у него без особых указаний руководства нет доступа к этому объекту.

— Состоял ли он членом какой-либо политической партии?