Тело призрака

Рассказ прораба, в принципе, подтверждался результатами судебно-медицинской экспертизы: согласно ей смерть банкира наступила в результате многочисленных внутренних кровоизлияний. Это вполне могло произойти после падения с большой высоты.

Дальше события развивались так, как рассказали Куркову сами рабочие. Испугавшись огласки, – она могла повредить репутации компании, – прораб распорядился, чтобы трое строителей затащили тело в канализационный колодец и отнесли его по тоннелю подальше от строительной площадки. Если бы они были профессиональными преступниками, то, конечно, убрали бы все следы, которые могли указать на место происшествия. Рабочие искренне раскаивались в содеянном, и у следователей не возникло сомнений в их искренности. Но, тем не менее, у всех участников переноса тела, а также у прораба Сивцов взял подписку о невыезде, предупредив, что если они утаили какие-то важные подробности случившегося, дело может принять другой оборот.

Однако вопросы все же оставались. Что занесло банкира на стройплощадку? Какие дела у него были со строительной компанией? Сам ли он упал с верхотуры или кто-то ему «помог»?

Прежде чем встретиться с Лившицем, Анатолий решил побывать в банке и назначил встречу с его руководителем на утро следующего дня. Дома, обдумывая вопросы, он краем уха слушал новости, доносившиеся из недр старенького «Шарпа». Неожиданно информация, прозвучавшая из уст диктора, который говорил с явно наигранной взволнованностью, увязалась с тем, о чем он размышлял.

Сивцов повернулся к экрану, на котором разворачивались кадры крупного пожара – горел именно тот банк, куда он собирался пойти утром. Бушевавший огонь сжирал все, что находилось в офисах, однако, судя по всему, никто из сотрудников не пострадал – происшествие случилось вечером, после окончания рабочего дня.

«Вот это да!» – воскликнул Анатолий, чувствуя, что событие имеет непосредственное отношение к его расследованию. Будто кому-то было крайне нежелательно, чтобы он копался в архивах банковских операций.

С подобным чувством эти же кадры смотрел и Антон Корицкий. С большим трудом он успел отследить перевод интересовавшей его подозрительной суммы через пять банков несколькими, как он уже был убежден, подставными фирмами. Очередным на пути его поисков оказался тот, который горел сейчас, вопреки поговорке, не синим, а ослепительно-желтым пламенем.

10

Ленин проснулся в три часа ночи и стал торопливо одеваться. Ему показалось, что какой-то до боли знакомый женский голос настойчиво звал его: «Сева! Сева! Что ты здесь делаешь? Уходи!»

Испытывая почему-то полное доверие к услышанному во сне, Владимир Ильич, накинув куртку и нахлобучив лыжную шапочку, стал неслышно спускаться по лестнице. Он гнал от себя все мысли, которые могли бы, слово ватой, обволочь и заглушить призывные слова, показавшиеся ему такими важными. Не задумался Ленин и о том, что входная дверь была обычно заперта. Он подошел к ней и, словно заранее зная, что так и будет, обнаружил торчащий в скважине ключ. Два поворота по часовой стрелке – и он тихонько выскользнул наружу.

Так же уверенно Ленин быстрым шагом двинулся по дорожке. По ней он не раз прогуливался с Тимофеем Николаевичем, и в один из таких променадов заметил, что две доски в заборе болтались на ветру, ударяясь друг о друга. Он осторожно отодвинул их и протиснулся в образовавшуюся довольно широкую щель.

Снег, выпавший на Покров, уже давно растаял, земля подсохла, а листья на дорожке за забором успели пожухнуть. При ярком свете словно циркулем нарисованной луны это можно было разглядеть даже ночью.

Пройдя минут пять по едва шелестящей тропке, беглец, наконец, дал волю своим мыслям. «Что же за голос звучал, будто из самого центра мозга, и почему меня назвали Севой?»

Ленин вспомнил предшествующий этой ночи вечер, когда в гостиной на первом этаже вновь собрались двенадцать его… Тут он даже остановился, чтобы подобрать слово, которое бы правильно характеризовало людей, оказавшихся по воле судьбы рядом с ним. Кто они ему? Соратники? Учителя? Ученики? Ни одно из определений не подходило. Если он мессия, то, выходит, что они его подопечные? Но они вели себя, скорее, так, что он выглядел учеником, а они – его наставниками.

Вчера они обсуждали предстоящее явление Ленина большой массе народа: оно должно было произойти 7 ноября на площади Революции в Москве. Ильича ограничили регламентом в десять минут, что ему показалось до обидного мало. Он попытался возразить, заявив, что одна только интерпретация числа 666 займет столько времени, но его слушали невнимательно. А потом седовласый отчеканил, что вообще об этом говорить нигде не следует: кто из людей захочет быть не в когорте избранных, а в двух третях всего остального грешного человечества, у которого не останется никаких шансов на спасение?

– Владимир Ильич, – твердо сказал он, глядя в глаза Ленину, – давайте договоримся еще раз: мы готовим акции, а вы в них участвуете, не отступая, так сказать от предложенного сценария.