Телепорт

– Привет, мама! Ну и холодрыга у вас! Ты как, в этом году сварила рождественское какао?

– А как же! Принести тебе?

– Да, выпью с удовольствием. Пока ставишь чайник, я закрою гараж и перенесу свои вещи в комнату.

– Да, конечно.

Дверь дома закрылась. Милли прошла мимо водительского окна, и вокруг заметно потемнело: она опустила гаражные ворота.

– Бо-оже! – Я выбрался из салона и потянулся.

Милли подошла ко мне, и мы поцеловались.

– Давай прыгай! – велела она, отталкивая меня. – В дом можешь пробраться с четырех до семи. К тому времени мои племянники сведут маму с ума.

Я огляделся, запоминая угол возле машины Милли.

– Я прыгну к тебе в комнату в полночь, ладно? Когда прыгну, не разговаривай со мной. Пока вас нет дома, АНБ может поставить жучки.

Лицо Милли перекосилось от гнева.

– И я должна терпеть такое?

Я пожал плечами:

– Справедливостью и не пахнет.

– Ну, можно вызвать полицию. Кстати, отличная мысль. Когда в следующий раз увижу преследователей, я вызову полицию. Четверо на машинах докучают двум одиноким женщинам. Посмотрим, что получится. – Милли обняла меня. – До встречи в полночь.

– Ага, – отозвался я, поцеловал Милли и прыгнул.

За исключением прыжка в Уичито в 16:15, послеобеденное время я провел в дреме и размышлениях. Так жаль, что Милли не прыгнула со мной! Где она сейчас, в доме сестры или с агентами АНБ? Если я буду наблюдать за ней, на случай если понадобится помощь, меня могут увидеть. Так Милли рискует еще больше. А вот если меня увидят в другом месте, может, ее оставят в покое?

В университете доктора Перстон-Смайта не оказалось. К сожалению, его картотечные шкафы были заперты. Как их взломать, я не представлял и совершенно не хотел пробовать. В здании университета, запертом на праздники, царила тишина. В регистратуре я нашел домашний адрес и телефон Перстон-Смайта и отправился к нему на такси.

Итак, доктор жил в северо-западной части Вашингтона, на Эм-стрит, в таунхаусе, зажатом между другими таунхаусами. Прежде чем подойти к двери, я огляделся по сторонам: не сидит ли кто в машине, не стоит ли в подворотне? Никого подозрительного я не заметил. Дверь открыла женщина лет сорока, то есть ровесница Перстон-Смайта, в зеленой водолазке и в красной юбке-шотландке – живой символ Рождества. Волосы у нее были платиновые, на лице намечались морщины.

– Доктор Перстон-Смайт дома?

В глазах у женщины мелькнуло раздражение, но она быстро взяла себя в руки:

– Да, конечно. Заходите, не стойте на холоде. Я позову его. Как вас представить?

– Дэвид Райс.

Женщина кивнула. Очевидно, мое имя ничего ей не говорило. Меня провели в гостиную, расположенную сразу за прихожей. Там стоял электрокамин. Я повернулся к нему спиной, к двери лицом. Ждать пришлось пару минут. Наверное, сейчас доктор кому-то звонит и получает указания: «Задержите его. Мы выезжаем».

В гостиную он вошел, не вынимая правой руки из кармана твидового пиджака.

– Не ожидал, что вы сюда придете.

– Вчера я не выяснил то, что хотел, надеюсь, сегодня получится, – пожал плечами я.

Перстон-Смайт прищурился. Лоб у него покрылся испариной, и доктор осторожно вытер его левой рукой.

– Например, я надеялся выяснить, куда мог отправиться Рашид Матар. Позавчера он покинул Алжир на частной яхте под названием «Хадж». Яхта ходит под оманским флагом.

Перстон-Смайт облизал губы. Я шагнул в сторону, к креслу, а доктор вздрогнул и отступил на полшага. В кресло я опустился с нарочитой неспешностью.

– Взглянем на ситуацию иначе: если вы начнете рассказывать, я здесь задержусь. Не исключено, что АНБ успеет приехать. Не исключено, они даже успеют меня поймать.

– Я не могу помочь вам, – проговорил Перстон-Смайт. – АНБ уже разыскивает яхту, но не знает, куда она направляется. Есть предположение, что это отвлекающий маневр. Нам точно не известно, на яхте ли Матар. Возможно, он залег на дно и готовит новый угон. – Доктор вдруг вытащил правую руку из кармана. В ней он держал маленький автоматический пистолет. – Ни с места! – скомандовал он.

Круглое черное дуло мне совершенно не нравилось, а оно смотрело на меня. Я аж вздрогнул:

– Вы это серьезно?

– Я только что вернулся домой после целой ночи допроса на полиграфе. Еще меня наркогипнозу подвергли. Думаете, я не выстрелю?

Я прыгнул ему за спину, в коридор, и спросил:

– Куда именно вы выстрелите?

Доктор обернулся, с трудом удерживая пистолет в вытянутой руке. Я снова прыгнул в кресло. Доктор судорожно оглянулся опять и увидел меня сидящим на прежнем месте – нога на ногу, пальцы переплетены.

– Вы впрямь думаете, что Матар угонит еще один самолет?

Вдохи у Перстон-Смайта получались резкими, короткими, пистолет он сжимал побелевшими от напряжения пальцами. Если выстрелит, куда прыгать, где залечивать рану? Раз я так плотно общаюсь с АНБ, мне стоит найти место для прыжка в хорошем травмпункте.

– При последнем угоне своей цели Матар не достиг, – проговорил Перстон-Смайт и опустил пистолет так, что дуло смотрело на пол между нами. Дыхание его постепенно выравнивалось. – Как вы это делаете?