Телепорт

– Черт, Бейкер, а как насчет нападения? Где Рис деньги берет? У него краденый номер соцстраховки, он принадлежит старухе из Спокана, штат Вашингтон. Налоговая очень этим интересуется. По их данным, ни Дэвид Райс, ни Дэвид Рис по тому адресу не проживает, значит подоходный налог парень никогда не платил. Уверен, дело тут в торговле наркотиками.

– В матрасе ничего нет, – заявил коп в форме. – Что ты хочешь повесить на парня?

– Заткнись и ищи дальше.

– Боже, сержант, да в чем дело-то?

Бейкер высунул голову из кухни:

– Уошберн живет этажом ниже. Он следил за этим Райсом – Рисом, и парнишка почуял неладное. Вместе с дружками он напал на Уошберна, вырубил его и бросил в Центральном парке.

– Господи, сержант, что же ты обвинение ему не предъявишь?

Потому что ничего подобного не было!

– Я хочу посадить его за что-то серьезное. Свидетелей нападения у меня нет, – неохотно признал Уошберн, – сообщников Риса я не видел. Они сзади на меня набросились. Но здесь что-то не так. Я уточнил у арендодателя: задаток и первые несколько месяцев аренды парень оплатил почтовыми переводами. Потом начались чеки, только имя на них отличается от того, что стоит в договоре аренды. В прошлые выходные парень привез сюда женщину на лимузине. На лимузине в наш район? Мы пробили права по серийному номеру, указанному на чеке, и – вот тебе и на! – к ним привязан другой адрес. Мы пробили адрес и нашли другого Дэвида Риса – с совершенно другой внешностью, но теми же правами. В общем, с субботы мы следим за этим Дэвидом. В аэропорту Кеннеди мы потеряли его, испугались, что он сбежал, но в понедельник утром он пешочком вернулся в эту квартиру. После обеда он вышел на улицу, свернул за угол и снова исчез.

– В следующий раз арестуем его сразу, как увидим, – подал голос из коридора Бейкер. – А то парень слишком юркий. Вот почему Рэй и твой напарник внизу караулят. – Он вернулся на кухню.

– Кто та женщина? – спросил коп в форме.

– Его мать. Так сказал водитель лимузина. Парень заранее заплатил ему за выходные. Наличными заплатил, а в конце дал сотню на чай. Женщину они забрали из Ла-Гуардиа, а отвезли в аэропорт Кеннеди. Ни имени женщины, ни информацию о рейсах таксист не запомнил. Не исключено, что она привезла наркотики.

Оставьте мою маму в покое! Захотелось прыгнуть к подъезду, поджечь полицейские машины и разбить лобовые стекла. От злости голова заболела еще сильнее.

Я прыгнул в Стиллуотер, купил ибупрофен в мини-маркете и запил таблетку «Севен апом».

Что мне делать с Милли?

Дверь мне открыла Шерри, соседка Милли. Узнав меня, она сделала такое лицо, что объяснения мне не потребовались.

– Погоди минутку, – сказала Шерри, а войти не предложила.

Она не поздоровалась, не спросила, как дела. Просто закрыла дверь у меня перед носом.

Злость и головная боль вернулись. Когда на пороге появилась Милли, лицо у меня покраснело, кровь стучала в ушах.

– Дэви, что ты здесь делаешь?

– Хочу поговорить с тобой. – Я пожал плечами. – Раз войти меня не приглашают, может, прогуляемся?

Милли нервно сглотнула.

– Я не уверена, что хочу гулять с тобой.

– Милли, ради бога!

Она вздрогнула, и я заговорил спокойнее:

– Сержант Уошберн не сказал, что я склонен к насилию? Нет ведь? Он предупредил бы, если бы меня подозревали в убийстве.

– Откуда ты знаешь? Ладно, сейчас куртку накину.

Вскоре Милли вышла на крыльцо: руки глубоко в карманах куртки, глаза холодные, лицо бесстрастное. Я вышел на улицу, Милли – следом, на несколько шагов позади меня. Мы неспешно зашагали по тротуару. Небо мрачное, еще немного – и начнет подмораживать. От тонкой дымки, больше похожей на туман, чем на морось, все вокруг стало влажным и скользким. Чувствовался запах древесного дыма.

Молчание нарушила Милли:

– Почему ты хромаешь? Поранился?

– Нет, я мебель таскал. Слегка переборщил с нагрузкой, но я торопился.

– Я-а-асно, – протянула Милли с таким сарказмом, что мне стало не по себе.

– Это правда!

Милли резко повернула голову ко мне, и я увидел: зубы у нее стиснуты.

– А-а, правда! Вот это интересно. Давай поговорим о правде!

Я шумно выдохнул:

– Давай. Почему бы и нет.

– Начнем с имени, мистер Райс, или мне звать тебя мистер Рис? Как правильно?

– Райс. Тебе я никогда не врал.

Милли подняла голову и приоткрыла рот:

– Неужели? А кому ты врешь? Банковским служащим? Подружки от твоего вранья освобождаются?

Я опустил голову и упрямо повторил:

– Тебе я никогда не врал. Все, что я тебе говорил, правда.

Милли мне не верила.

– Ложь бывает разная. Ты знаешь, что такое лгать недоговаривая? А что такое косвенная ложь, знаешь? Почему тобой интересуется полиция? Что ты натворил? Почему утаил это от меня?

«Я хотел, чтобы ты любила меня, вот почему!» – лишь мысленно ответил я.

Милли отступила на шаг, и лицо у нее снова стало испуганным.

– Я хотел, чтобы ты любила меня… О черт! – Я остановился и посмотрел на небо: слезы смешивались с холодной дымкой.

Милли отвела взгляд, не желая смотреть на меня.

Хватит слез! Зажмурившись, я выдавил из себя последнюю влагу.

– Чего ты хочешь? – спросил я. – Что мне сделать, чтобы мы помирились?