Технотьма (тетралогия)

Туман успел накрыть вышку и вползал по склону. Как-то странно он двигался. Широкой полосой, которая грозила разделить поселок надвое так, что в одной половине останутся ворота, заправка и двухэтажный дом с парой бараков, а в другой — здание, где находимся мы, котельная и трансформатор с пригорюнившимся карликом на табурете.

Движение на вышке привлекло мое внимание, и я подался вперед, продавив лбом пленку в окне. Часовой дергался, лежа поперек дощатой площадки. Мы с Юной Гало сказали хором:

— Некроз!

Получилось громко, в углу заворочался нефтяник. На соседней койке сел другой, проворчал что-то сонно.

— Быстро одевайся, — прошептал я Юне. — Туман сейчас отрежет нас от сендера.

Девушка поспешила назад, я за ней, на ходу натягивая на плечи лямки комбеза. Нефтяник, пробормотав что-то, опять улегся, второй взял с лавки бутылку и стал гулко пить.

Пока я подпоясывался и доставал спрятанную под лежанкой котомку, Юна успела одеться. Нефтяники вроде успокоились, все опять улеглись. Мы на цыпочках подошли к двери, и тогда снаружи раздался истошный крик карлика Чака:

— Тревога! Некроз! Проснитесь, дурни!!!

* * *

Когда мы выскочили наружу, полоса низко стелившегося тумана уже разделила поселок на две половины. Свет луны будто отражался от длинного языка ртутной мглы, выползшего из нефтяного озера. Полоса расширялась, и с захваченным туманом пространством что-то происходило. Трудно описать, что именно… Мне вдруг пришло в голову необычное сравнение: пространство сворачивалось, будто прокисшее молоко.

Из бараков валили нефтяники. С другой стороны от стоящих у ворот машин к туману направились несколько человек. Ближе всех рискнул подойти высокий бородач, и я разглядел черные галифе на нем.

Монах? Выходит, это все же они. Но почему охранники разговаривали с гостями, будто они давно знакомы?

Полоса тумана, разделившая поселок на две части, быстро расширялась. Вокруг кричали, нефтяники выбегали из бараков, на ходу одеваясь. Один натолкнулся на нас, я отпихнул его плечом, другой зацепил стоящее у двери ведро и упал. Несколько человек побежали за барак. На второй половине тоже царила неразбериха.

— Как отсюда можно выехать? — спросил я, повернувшись к Юне. — Ворота остались на той стороне, есть другая дорога из поселка?

— Да, к Разлому ведет… Что ты говоришь, ведь сендер там!

— Точно, и еще там монахи. Но ты забыла кое-что…

— Монахи? — перебила она.

В этот момент тот, что стоял ближе всех к некрозу, заметил нас.

Вернее, меня-то он не знал — значит, увидел Юну. Монах закричал что-то остальным, пятясь от наступающего некроза.

— Отойди назад. За трансформатор! — велел я девушке и бросился в ртутный туман.

Сзади завопили, кто-то изумленно выругался. Как только я нырнул в некроз, свет луны померк, звуки стали более глухими, далекими. На холме с лабораторией такого не было… Наверное, это связано с тем, что здесь некроз только разрастается, а там пятно было старым.

Из-под ног с хлюпаньем взлетали влажные ошметки. Это что, молодая плесень, которая после затвердеет и станет коркой? Только бы за прошедшее время никуда не делся мой иммунитет к ней!

Когда я вынырнул с другой стороны, звуки сразу стали громче, а масляные лампы, которые из затянутой некрозом области казались размытыми блеклыми пятнами, разгорелись ярче.

Туман накрыл часть заправки, но тумба и сендер пока оставались на свободном от него месте. Ближе к воротам стояли четверо монахов, высокий бородач с ошеломленным видом показывал на меня пальцем.

Другой монах поднял ружье, но третий подбил ствол, и пуля ударила в навес над моей головой.

На бегу вскинув хауду, я выстрелил из одного ствола. Двое монахов присели, третий повалился на землю — дробь зацепила его бок.

Упав на сиденье, я рванул кольцо, от которого в панель уходил тросик. Хрипнул стартер, и двигатель завелся. Из будки, едва различимой во мгле, выбрела фигура, поковыляла к машине… Это был заправщик. Он тихо выл, запрокинув голову, качаясь, раздирал ногтями лицо. Я дал задний ход, стал разворачиваться, чтобы не сбить его, а он встал на колени и вытянул перед собой руки. Левый глаз исчез в темной пузырящейся каше, правый вращался, кожу на щеках заправщик разодрал так, что сквозь раны поблескивали зубы. И такие вещи вытворяет с людьми некроз? Ясно, почему его так боятся.

Щелкнул выстрел, пуля ударила в багажник. Монахи пытались пробить шины сендера, но почему-то не целились в меня. Я вдавил газ. Машина, выскочив из-под навеса, нырнула в ртутную мглу. Удерживая руль одной рукой, я развернулся на сиденье, и выстрелил из второго ствола.

На секунду стало темно и тихо, а после огни масляных ламп вновь засияли, крики и топот донеслись сквозь рев двигателя. Я повернул, едва не сбив двух бегущих нефтяников, проехал мимо трансформатора и ударил по тормозам. Когда машина встала, я, выпрямившись во весь рост на сиденье, крикнул:

— Юна!