Техника и вооружение 2005 11

О приближении показа узнали от представителя особого отдела, собравшего офицеров на инструктаж по выявлению всех подозрительных лиц во время показа. Два батальона солдат отправили в лес нарубить веток можжевельника, чтобы воткнуть их по кон туру показных площадок. Третий батальон ковырялся в кюветах дорог, выбирая окурки и подрезая лопатами траву.

Показ состоялся 22 октября 1962 г., через четыре месяца от начала подготовки к нему. С утра выдался холодный сумрачный день, из низких туч сеял мелкий дождик. В семь часов утра экипажи машин и докладчики заняли свои места. Офицеры полигона встали в оцепление.

Час прошел в ожидании первых гостей. Ими, как ни странно, оказались генералы и офицеры Политуправления Сухопутных войск. Их встречал начальник политотдела полигона. Эго был невысокий грузный человек с большой головой, красным мясистым лицом и маленькими глазками. Обычно он ходил в кителе или шинели, застегнутыми на одну пуговицу. В уголке рта, как правило, торчала по тухшая сигарета. Но в день показа начальник политотдела был неузнаваем. В полевой форме, подпоясанный портупеей и застегнутый на все пуговицы, он подскочил к машине прибывшего начальства, открыл дверцу и, не дожидаясь, пока генерал-политработник выйдет из машины, отрапортовал:

— Товарищ член Военного совета, полигон к показу готов. Начальник политотдела Кузнецов.

Сухощавый седой генерал улыбнулся в ответ на неуставную форму обращения и сказал:

— Добро, покажи нам, что у тебя готово.

Гости вышли из теплой машины на холодный сырой воздух и поежились.

Кузнецов бросился к своей машине, достал накидку и шинель. Накидку он предложил члену Военного совета, а шинель набросил на плечи полковника из политуправления. На площадках пояснения давал сам, но интереса гостей не вызвал. Гости попросили показать трибуну и банкетный зал.

Еще через час стали подъезжать «Волги», затем ЗиМы, строго соблюдая ранговую субординацию прибытия.

Один из ЗиМов остановился у солдата-регулнровщика. Из машины показался усатый маршал в круглых очках. Солдат со страху онемел и вытянул руки по швам.

— Что стоишь, как болван? Куда маршалу ехать? — грозно произнес маршал и, не дожидаясь ответа, покатил дальше.

Это был начальник Военной академии БТВ, главный маршал бронетанковых войск П.А. Ротмистров. Несколько позже, в сентябре 1964 г., на очередном показе бронетехники он выскажет отрицательное отношение к идее Хрущева уменьшить экипаж танка до двух человек. Хрущев в грубой форме прервет прославленного танкиста, в годы войны — командующего 5-й гвардейской танковой армией, крупнейшего военного теоретика, а затем снимет с должности начальника академии. Ведь Хрущев уже выдал концептуальную мысль, что с учетом наличия у потенциального противника ядерного оружия танки нужно оснащать ракетным вооружением и уменьшать численность экипажа (видимо, полагая, что так можно снизить уровень потерь личного состава танковых войск). Хрущевские «чистки» устраняли из высшего командного состава Советской Армии людей, не вписывавшихся в военную доктрину «Хрущева и К»».

За ЗиМами показались черные бронированные утюги — ЗиЛы с пуленепробиваемыми стеклами. На поле из машины вышел Л.И. Брежнев, и буквально через минуту подкатил последний ЗиЛ с Н.С. Хрущевым. Первый секретарь ЦК КПСС вышел, обнялся и расцеловался с Брежневым.

Показ начался. Хрущев внимательно слушал доклады и задавал много вопросов. Вопросы были резкие, неожиданные. Он хорошо чувствовал, когда ему говорят полуправду, и обезоруживал докладчика остроумным замечанием или каверзным вопросом. Когда ему объясняли принцип работы активной защиты танка, разрушающей подлетающий кумулятивный или фугасный снаряд, Хрущев спросил докладчика:

— Так что, теперь танки из фанеры будем делать?

Докладчик смутился и замолчал. Маршал Гречко выругался и громко добавил:

— Неправда это все!

Возможно, в тот момент Гречко был прав, потому что работы по активной защите танка только начинались. Системы «Дрозд» и «Арена» поступили на вооружение только в конце 1980-х гг., и, как показал опыт использования систем активной защиты, броню фанерой заменять не стоит.

Создавалось впечатление, что докладчики нисколько не смущались рекламным характером своих докладов и не боялись, что кто-то из окружения Хрущева может поставить их в неловкое положение.

Когда подошли к новым танкам, Хрущеву доложили, что один из них, «объект 432» Харьковского завода, сконструирован на базе принципиально новых узлов и агрегатов, еще не отработанных, но перспективных. Второй танк, «объект 167» Нижнетагильского завода, создан на основе серийных агрегатов, он дешевле, надежнее, проще в эксплуатации. Судьбу этих танков должен был решить Хрущев. Борец за самое передовое, конечно, проголосовал за танк Харьковского завода. Впоследсгвии его дорабатывали 10-15 лет, и все же пришлось вернуться к танку Нижнетагильского завода.