Техник-ас

– Здравствуйте, товарищи. Я редактор литературного отдела Ленинградского радиокомитета Макогоненко Георгий Пантелеймонович. Нам позвонили из Смольного и просили организовать эфир. У нас всё готово.

В студии было холодно. Нет, не так. В студии было дико холодно. Одинокая буржуйка никак не могла обогреть большое помещение с высокими потолками. Сотрудники радио, исхудавшие от голода, ходили внутри в верхней одежде и в перчатках. Многие не имели сил дойти до дома и жили здесь же.

И всё же радио жило, непрерывно велось вещание. Как я узнал, даже работала выездная студия, которая вела радиопередачи с линии фронта. В эфире работал театр, передавались выпуски «Последних известий», были детские радиопрограммы и молодежная газета «Смена», которую из-за недостатка бумаги перестали печатать и которая теперь выходила в радиоформате, регулярно велась передача «Письма на фронт и с фронта».

Для жителей блокадного города радио было той отдушиной, которая позволяла не задохнуться от отчаяния. И слова «Говорит Ленинград. Говорит город Ленина» стали для многих символом надежды и борьбы, символом будущей неизбежной Победы.

В коридоре нам навстречу быстрым шагом шла закутанная в шаль женщина с пронзительными глазами.

– Вот, познакомьтесь, товарищи, это, можно так сказать, муза нашего радио, поэтесса и диктор Ольга Берггольц, – представил нам женщину Макогоненко.

– Покажите, – решительно кивнула она на мою грудь.

Пришлось распахнуть полушубок и явить на свет свои награды. С каким-то трепетом Берггольц потрогала пальцами Звёзды Героя и, чуть касаясь, погладила ладошкой остальные награды.

– Спасибо вам, – чуть слышно сказала она. – За всё спасибо.

Первым к микрофону пригласили Гайдара. Он примерно двадцать минут рассказывал о мужестве советских лётчиков, о том, как от них бежали, не принимая бой, хвалёные немецкие асы, о молодом авиатехнике, впервые севшем в кабину истребителя и сбившем в первом же своём бою семь немецких самолётов.

– Сразу после меня, – продолжал Гайдар, – вы услышите этого самого в прошлом авиатехника, а ныне дважды Героя Советского Союза, награждённого, помимо советских наград, ещё и британским крестом «За выдающиеся лётные заслуги» и орденом Британской империи, возведённого английским королём Георгом VI в рыцарское достоинство. Сейчас этот бывший авиатехник, воспитанный нашей партией и народом под руководством товарища Сталина, имеет на своём счету больше всех сбитых самолётов противника среди всех асов не только Советского Союза, но и союзников по общей борьбе с гитлеровцами. На его счету больше семидесяти уничтоженных самолётов врага.

Я сел к микрофону. На столике передо мной горела самодельная свеча. Точно такая же горела перед сидящей рядом Берггольц, слабо освещая лежащие на столе листки с текстом, написанным карандашом. Электроэнергии на освещение уже не хватало. Я аккуратно задул свою свечу: пригодится ещё.

Я молчал. Я реально не знал, что сказать. Пафосные речи здесь явно неуместны, как неуместна и какая-нибудь канцелярская банальщина. Фальшь люди почувствуют сразу.

Прикрыв глаза, я склонился к микрофону.

– Ленинградцы! Ещё несколько дней назад я был уверен, что нет на свете ничего прочнее стали. И только оказавшись здесь, в городе колыбели нашей Революции, я понял, что ошибался. Есть на свете то, что прочнее любой стали, что крепче любой брони. Это вы, ленинградцы. Это ваша воля и сила духа. Это ваша несгибаемая вера в Победу. Весь мир, затаив дыхание, с восхищением следит за вашей борьбой. История цивилизации ещё не знала подвига, подобного вашему.

Меня называют героем, но настоящие герои – это вы, каждый из вас. Встав несокрушимой твердыней на пути врага, вы уже победили. Вы сломали завоевателям все их планы и вселили в них страх. Страх перед вами, стариками и женщинами, страх перед детьми Ленинграда. Сегодня я горд тем, что стою плечом к плечу с вами, ленинградцами, на защите нашего священного города.

Никогда нога вражеского солдата не ступит на улицы Ленинграда, и пройтись по ним они смогут лишь в колонне военнопленных. Они пришли на нашу землю, чтобы убивать, грабить, разрушать и обращать в рабство, но найдут здесь лишь свою могилу и как награду – берёзовый крест на ней. И я от лица своих товарищей обещаю вам, что мы сделаем всё, чтобы таких наград враг получил как можно больше. Знайте и верьте: враг будет разбит, Победа будет за нами!

Из Дома радио возвращались на той же «эмке». Вначале заехали в Смольный, где водитель получил задание отвезти нас на аэродром, и потом уже направились к себе.

Едва переехав через Большеохтинский мост, почти прямо напротив Смольного, машина задёргалась, и двигатель заглох. Водитель залез под капот и через пару минут виновато развёл руками.

– Это надолго, товарищи. Вы уж извините.

– Ничего, дойдём. – Аркадий закинул за плечи вещмешок, который мы так и не открывали. – Тут не так уж и далеко, и я знаю короткую дорогу.