Тедрик

— Я желал бы знать, как я слышу твои слова, хотя ты не произносил ни звука, но людям не понять путей богов. Я — кузнец и пытаюсь найти или сделать очень прочный металл, но не хрупкий. Медь не годится: я не могу закалить её. Железо, которое я получаю, либо слишком мягкое, либо твёрдое и хрупкое. Мои смеси и сплавы, в которые я бросаю разные добавки, тоже получаются или мягкими, или не очень прочными.

— Ну что ж, попытаюсь помочь тебе. Ты умеешь выплавлять плохое железо и серый чугун низкого качества; в обычной ситуации за время своей жизни ты бы никогда не научился делать высокоуглеродистую сталь. Это то, что тебе надо, и я могу показать тебе, как её изготовить.

— Ты можешь, Повелитель? — глаза кузнеца вспыхнули.— И ты научишь меня?

— Для этого я и прибыл сюда. Однако вопрос о том, буду ли я учить тебя или нет зависит от некоторых обстоятельств, в которые следует внести ясность. Для чего тебе нужен этот металл, иными словами, в чём заключается твоя главная цель?

— Величайший из наших богов, Сарпедион — плохой бог и я собираюсь убить его.— Глаза Тедрика зажглись ненавистью, огромные мышцы его тела напряглись.

— Плохой? В чём это выражается?

— Во всём! — взволнованный кузнец повысил голос.—Что хорошего в боге, который умеет только убивать и вредить? Народ, наши люди, Повелитель, нуждаются только в том, чтобы спокойно работать и не бояться. Как можем мы в Ломарре жить спокойно и счастливо, когда в любой год больше смертей, чем рождений? Нас осталось слишком мало. И все мы, кроме жрецов, конечно, должны тяжело трудиться, чтобы не умереть с голоду.

— Это подтверждает мои догадки. Скажи, если ты получишь высокоуглеродистую сталь, что ты станешь с ней делать?

— Если ты дашь мне божественный металл, Повелитель, я сделаю меч и доспехи: острый меч, способный рассечь медь и обычное железо; прочный панцирь, который не смогут пробить медные и железные мечи. Это нужно мне, чтобы пробиться сквозь толпу вооружённых жрецов и их наёмников.

— Одному? Но почему?

— Потому что я не могу просить о помощи, не могу даже сказать кому-нибудь о моей цели. Любой, кто узнает об этом, очень скоро ляжет на зелёный жертвенный камень. Жрецы давно подозревают меня. Но я — лучший кузнец в Ломарре и поэтому я ещё жив. Жив, пока не найду то, что ищу.

— Полагаю, что для сражения с целым отрядом солдат надо много больше, чем хороший меч и панцирь; ты большой оптимист, мой юный дикарь.

— Этот металл — всё, что я прошу, Повелитель,— упрямо сказал кузнец.— Остальное — моя забота.

— Пусть будет так. И что же дальше?

— Изображение Сарпедиона, как ты, наверное, знаешь, сделано из камня, дерева, меди и золота, не считая драгоценностей, конечно. Я возьму его мозг, печень и сердце, полью горючим маслом и принесу их в жертву…

— Подожди! Сарпедион — не живое существо и на самом деле он никогда не существовал. Ты сам только что сказал, что его изображение сделано из камня, меди и…

— Не будь наивным, мой Повелитель! Или ты проверяешь меня? Боги — это духи. Они связаны со своими изображениями и, в меньшей степени, со своими жрецами душевной силой. Жизненной силой, можно так сказать. Если уничтожить эти связи с помощью огня и жертвоприношения, бог, конечно, не умрёт, но он не способен мстить, пока его жрецы не изготовят новое изображение и не потратят много времени и сил, чтобы восстановить связи. Я сделаю твоё изображение, Повелитель, чтобы ты мог обитать в нём. Я принесу Сарпедиона в жертву тебе, мой странный новый бог. Пока я жив, ты будешь моим единственным богом. Но как твоё имя, мой Повелитель? Я не могу всегда называть тебя „странный бог“.

— Меня зовут Скандос.

— Ск… Скн… Мой язык не в состоянии произнести это слово. С твоего разрешения, Повелитель, я буду называть тебя Ллосир.

— Называй меня как угодно, только не богом.

— Ты смеёшься надо мной, Повелитель Ллосир,— обиженно сказал Тедрик.— То, что человек видит своими глазами, слышит своими ушами, особенно, когда слышит без звука, как я сейчас, это и есть правда. Любой человек, увидевший тебя, признал бы в тебе бога.

Скандос сдался. Он мог бы спорить неделю с упрямым кузнецом без всякого успеха. Этот крепкоголовый Тедрик хорошо знал, что такое правда.

— Договоримся ещё об одном, Повелитель,— продолжал Тедрик.— Ясно ли ты понял, что я хочу прекратить человеческие жертвы? Их больше не будет, даже для тебя. Я готов предложить тебе всё, что ты пожелаешь, кроме человеческих жизней. И я не изменю своего решения даже если ты откажешься дать мне божественный металл.

— Хорошо! Пусть твоё решение будет твёрдым и окончательным. И мне не нужны никакие жертвы — ни сейчас, ни в будущем. Ты понял меня?

— Да, Повелитель. Конечно, Сарпедион — великий и могущественный бог, и когда я принесу его тебе в жертву, между нами установится крепкая связь. Но будет ли достаточно этой единственной жертвы на все будущие времена?

Скандос выругался про себя. Он не хотел снова ввязываться в спор. В конце концов, если Тедрик желает принести такую жертву, это его дело.