Течение времени

После отъезда Наташи жизнь вошла почти в привычную колею, за исключением посещений в больнице Алеши всей семьей поочередно: два-три раза в неделю Алексей Петрович, два раза тетя Груша, один-два раза Таня. Ежедневный обход больных Леночка обычно начинала с ближайшей к своему кабинету палаты, в которой лежал Алеша. Прошел месяц после операции, с ним начали много работать массажисты и методист по лечебной гимнастике: надо готовиться к следующим операциям, он должен физически окрепнуть. У Тани наступила сессия сразу на двух факультетах, хотя большую часть экзаменов она сдала досрочно. Алексей Петрович принимал участие в заседаниях Ученого совета и научно-технического совета, выступал на совещаниях. Обычно на всех заседаниях два места резервировались за Алексеем Петровичем и Даном, которые много лет работали вместе и часто в своих выступлениях дополняли друг друга. Наконец-то Дан сообщил Алеше по секрету, что в ближайшую субботу они со Светланой расписываются в ЗАГСе, причем он надеется, что Алеша с Леночкой станут свидетелями. Официально об этом они сообщат на днях.

После заседания Алексей Петрович, обняв Дана, трижды с ним расцеловался и, выходя вместе из института к стоянке автомобиля, никак не мог успокоиться от долгожданной новости:

– Старина Дан, я чертовски рад за тебя и за Светку. Светка чудесный, чистый человек, одна-одинешенька на всем белом свете, и ты чудесный чистый человек – тоже одинок. Однажды тебя надула женщина – она была не наш человек. Кроме меня и Леночки у вас никого нет – вы оба «засиделись в девках». Вы друг для друга предназначены судьбой – оба вечно спорите со мной, оба любите хорошие стихи и хорошие книги, оба вы меломаны, любители хорошей живописи, хорошего театра и хорошего кино, оба увлечены своей работой, оба любите братьев наших меньших и вам трудно дышать в обстановке тотальной слежки в полицейском государстве. Одним словом, вы настоящие люди, но не все это понимают.

– Алешка, дорогой, точно, никто этого не понимает, кроме вас с Леночкой и меня со Светиком. Сегодня ты меня везешь? Тогда давай так: заедем за Леночкой, а потом к нам, на Сивцев Вражек, чтобы договориться о свидетельских показаниях в ЗАГСе. Раз пошла такая пьянка, зачем все откладывать на завтра, да и тебя надо заранее ублажить, а то знаю я тебя, что-нибудь брякнешь издевательское про меня в официальном учреждении.

– Аветик Ашотович Даниелян, буду говорить правду, одну только правду и ничего кроме правды. Да, вот что пришло в голову: мы четверо – доктора наук: Леночка лечит людей, Светик – зверей, а мы с тобой работаем на войну. Ничего себе, славные парочки объединились в дружбе! Ну, поехали.

Дорогой оба молчали, но каждый думал о парадоксах, на которых построено благополучное существование людей – на стечении обстоятельств, что само собой разумеется, поскольку в природе действует закон больших чисел, вероятность проявления того или иного события. Но вот что, казалось бы, уму непостижимо – человечество не в состоянии учесть опыт предыдущих поколений, и готово вновь развязать войну, и не выполняет общечеловеческие принципы морали. А честь, достоинство и справедливость, отсутствие синдрома зависти и предательства должны быть положены в основу конституций всех цивилизованных стран мира.

С постоянной скоростью летит время, и все в одном направлении. Банально, но факт. Алеша-младший провел в клинике полтора года. После первой большой операции последовали еще две, а затем снова интенсивный массаж и занятия с методистом по укреплению мышечной ткани, по наращиванию мускулатуры. Сначала, лежа в постели, сгибал ноги в коленях, а затем вытягивал их осторожно, медленно, прислушиваясь к себе. Была большая радость у всех – у Алеши, мамы-Леночки, у всего медицинского персонала, когда он впервые с помощью методиста спустил ноги с кровати и ступнями оперся на пол. Это был огромный успех, и всех радовало это Алешино достижение. А еще через некоторое время он встал на ноги, преодолевая охвативший его страх, что не сумеет подняться. А на следующий день он сделал первый шаг на костылях. Потом научился на костылях спускаться и подниматься по лестнице. На лбу выступал пот. Он понимал, что к нему неожиданно может подкатить боязнь упасть, о чем его предупреждал психоневролог. И он не имеет права подпустить к себе страх: тогда будет сломано все, что с таким трудом над ним совершили врачи, методисты по лечебной гимнастике, массажисты, наконец, он сам своими бесконечными упражнениями. Падение на лестнице или даже на ровном месте может вернуть его в прежнее состояние неподвижности уже навсегда. Первые шаги были самыми трудными. Но рядом были мама-Леночка и Андрей Генрихович, и массажист Петя.