Тебе принадлежу

—Покажи мне как надо, хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошу шепотом, и выругавшись так, что даже у самого пропащего портового грузчика уши бы в трубочку свернулись, Макс накрывает мою ладонь своей, сжимает сильнее и ведет верх-вниз по возбужденной плоти. Убедившись, что я поняла он убирает руку, полностью отдав себя в мою власть, но мне мало, хочу больше, иначе. Хочу чувствовать его, вкус его возбуждения. Щеки покрываются румянцем, когда вспоминаю, что он делал со мной тогда, на кровати. Его язык, губы, они сводили меня с ума, удовольствие постреливало в каждую точку моего тела и теперь, я хочу, чтобы он почувствовал тоже самое, хочу, чтобы его глаза закатывались от удовольствия, хочу слышать глухие стоны и видеть, как ему может быть хорошо. Хочу этого так сильно, что плюю на недостаток опыта, даже, абсолютное его отсутствие, наклоняюсь ниже, облизываю губы и чувствую хватку на своем подбородке.

—Не надо, — останавливает меня Макс. Поднимаю на него озадаченный взгляд. Что значит не надо? Почему не надо? Опыта у меня, конечно, нет, но я всегда думала, что мужчинам нравятся подобные ласки. Неужели ошибалась? Смотрю на него испуганно, что он сейчас обо мне думает? Я ведь никогда…Боже, нет, а что, если…

—Я никогда этого не делала, никому, — начинаю оправдываться, отчего-то чувствую, что нужно объясниться. Я ведь только с ним, только он вызывает во мне самые порочные желания, только с ним мне хочется попробовать все. – Макс, я….

—Тшш, я знаю малышка, — улыбается, сводит меня с ума своей улыбкой.

—Тогда почему? – спрашиваю непонимающе.

—Потому что это для тебя слишком, Кать, — произносит серьезно в то время, как его кадык дергается в противовес словам, когда я сжимаю сильнее разгоряченный член в своей ладошке. – Такие вещи многим неприятны, даже противны, а ты у меня такая…

Кладу указательный палец на его губы, призывая замолчать. Его забота разливается теплом по телу, а сердце делает кульбит, но сколько можно обращаться со мной, как с фарфоровой куклой? Неприятно? Противно? Да, Боже ты мой! Как может быть противно, когда речь идет о нем, о его удовольствии? У меня от одной лишь мысли рот слюной наполняется, как может быть неприятно, когда любишь всем сердцем, всей душой? До боли, до нервного срыва. Его одного. Когда все вокруг перестает иметь значение, стоит ему прикоснуться ко мне, когда все мысли о нем одном, когда разум отключается от его близости и хочется только одного – раствориться в нем.

—Ты хочешь? – спрашиваю, продолжая водить рукой по его мощи, сжимаю сильнее, размазываю выступившую капельку по головке. — Только честно, — произношу осипшим от возбуждения голосом. Как там было в песне? Бабочки в моем животе? У меня не то, что бабочки, рой пчел, стремящийся вырваться на свободу.

—Блядь, да я мечтаю об этом с того самого дня, как поцеловал тебя в машине, —признается, сквозь стиснутые зуды. Больше мне ничего не нужно, опускаюсь и провожу языком по готовке, прикрываю глаза и чуть ли не мурлычу от удовольствия, когда, не совладав с собой, Макс двигает бедрами вверх. Окончательно осмелев, облизываю пересохшие губы и вбираю его в себя, скольжу губами по каменной плоти, смачно сдабривая ее слюной, с каждым новым движением погружаю его глубже в себя, млея от стонов мужчины, что сейчас находится в моей власти. Возвращаюсь к головке, и втягиваю щеки, одновременно лаская языком уздечку, и сама стону от у

—Блядь, просто охуеть, — музыкой доносится до моих ушей. Ему нравится! Несмотря на весь его опыт, а я уверенна, список у него не меньше, чем у моего братца. И все же сейчас он подо мной, в моих руках, стонет от прикосновения моих губ. Между ног все горит, стягивается в тугой узел, требуя разрядки, трусь неосознанно о бедра Макс и просовываю руку между нашими телами, в желании снять скопившееся напряжение, ни на секунду не отвлекаясь от главного. Заметив мое движение, Макс, вдруг, тянет меня за волосы и отрывает от себя.

— Раздевайся, малышка — произносит хрипло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24

Макс

—Раздевайся, малышка, — получается слишком резко, но на нежности я сейчас не способен. Черт. Ни одну женщину я не хотел так, как ее. Восемь лет, восемь гребанных лет мозги мне рвет, душу наизнанку выворачивает. Поработила своими до безумия милыми косичками, улыбкой своей особенной. – Раздевайся, Катя, — повторяю настойчивее, и наблюдаю, как она, кусая губы, стягивает с себя футболку. – Дальше, - приказываю и задыхаюсь от вида ее тела, как пацан шестнадцатилетний готов кончить. Хочу ее, хочу быть в ней, чувствовать ее удовольствие, проживать вместе с ней ее оргазмы.

—Я думала, тебе нравится, - произносит, вдруг, тихо и глаза стыдливо отводит. — Я что-то не так сделала?

Не так? Не так, блядь, да это лучший минет в моей жизни. Не так! В жизни ничего подобного не испытывал, только с ней, с ней все иначе. Острее. Ярче.