Тебе посвящается

Слушали плохо – точнее, совсем не слушали. Шепта­лись, перебрасывались записками. На миг он почувство­вал себя беспомощным.

– Коммунистическое воспитание – это воспитание правдой, – повторил он с отчаянной решимостью.

Зинаида Васильевна ободрительно качнула головой. Как член редколлегии школьного радио, она присутство­вала теперь на каждом заседании комитета.

– И вот, – продолжал Валерий, – это обязательно на­до помнить. А мы все говорим, между прочим, что наша школа всем пример. И другим позволяем так говорить. По-моему, это выходит неправда. Какой же мы пример? Взять хоть то, что у нас Лаптева избили, Хмелика избили. Ведь это...

– Мне, например, известно, – прервала Котова, – что Лаптев и Хмелик расшиблись при падении. У нас на пе­ременах, бывает, носятся эти пятиклассники прямо, про­стите, как угорелые, так что ничего удивительного нет. А насчет избиения я лично слышу в первый раз.

– И все-таки это было, хотя вы не слышали, – снова заговорил Валерий. – Лаптева вот перепугали до того, что он, я узнал, переходит учиться в другую школу.

– Ну и трус! – небрежно бросил кто-то.

– Конечно, плохо, что он струсил, я согласен, – ска­зал Валерий, – но плохо и то, что было от чего струсить.

– Думайте, что говорите, – сухо посоветовала Котова.

– Я как раз много думал, – искренне ответил Вале­рий. – И считаю: можно найти тех, кто бил Лаптева и Хмелика; кто в переулке околачивается и карманы малы­шей выворачивает. Но их некоторые у нас не хотят заме­чать, чтоб не уронить школу в глазах района. Рассужда­ют, наверное, так: раз мы пример, как же у нас может быть неблагополучие? А вот есть! – Это у него против воли вырвалось со злостью. – И нечего нам другим себя ставить в пример! Давайте лучше мы сами будем с кого-нибудь брать пример!

Он сел, взмокший от волнения, ощущая, что говорил не очень складно, но все-таки неопровержимо. Вытер платком лицо, шею и исподлобья поглядел на ребят: вско­лыхнули ли в них что-либо его слова?..

Ему мягко улыбнулась Лена. Поощрительно подмиг­нул Станкин. Валерий взглянул на Гайдукова. Ошибиться было невозможно: Игорь украдкой играл в «балду» с комитетчицей-десятиклассницей. Физиономия его станови­лась попеременно то напряженно-озадаченной, то лукаво-ликующей. И, когда партнерша, уже в тупике, морщила лоб, отсрочивая поражение, Игорь смотрел на нее со сви­репым нетерпением. Он ушел в игру с головой.

Валерий оцепенел. Он не был пай-мальчиком и сам на скучных уроках ухитрялся незаметно играть с соседом в «балду» – отчего не скоротать время? Но сейчас... Как мог Игорь развлекаться пустяками, когда он, Валерий, гово­рил о самых важных для школы вещах!

Вконец расстроенный, Саблин плохо соображал, что доказывала Зинаида Васильевна. А она доказывала, что нет оснований подозревать расправу там, где просто-на­просто упали и ударились два ученика из-за собственной разболтанности и несобранности.

– Давайте поэтому поборемся с разболтанностью от­дельных учащихся на переменах, – сказала Зинаида Ва­сильевна.

Румяная девочка в накрахмаленном фартуке, с толстой холеной косой – председатель совета дружины – записы­вала речь Зинаиды Васильевны в тетрадь. Валерий смот­рел на нее, и ему отчего-то было жаль аккуратную девоч­ку, хотя ругала Котова как раз его.

– По просьбе Саблина, – говорила Котова, – секре­тарь комитета комсомола Гайдуков и я беседовали с Костяшкиным и Шустиковым, которых Саблин считал обид­чиками малышей. Но он подозревал их зря. Костяшкин сейчас по всем предметам успевает, дисциплина у него прихрамывала в прошлом. А Шустиков и вообще паренек скромный; он, правда, далек от коллектива, однако стоит его, пожалуй, принять в комсомол – это его втянет в кол­лектив. Ни о каких проступках этих ребят нам никто не сообщал – не то что о «бедном мальчике» Хмелике, кото­рый попал снежком в тот самый класс, где учится его вожа­тый Саблин! Какие Саблину надо из этого извлечь уроки?..

Дальше Валерий некоторое время не слушал. К чему? Какие можно извлечь уроки из того, чего на самом-то де­ле – он знает – в жизни не было?.. Он только следил с полусонным любопытством за движением руки председа­тельницы совета дружины: кажется, много уже написала...

Потом Зинаида Васильевна возвысила голос. Валерий заставил себя прислушаться.

– Саблин не смеет этого утверждать... У нас некому и некого бояться! У нас замечательная школа, из которой вышли такие всем известные люди...

И она назвала действительно славные имена людей, которые окончили 801-ю школу в предвоенные годы.

– И это вымысел, товарищи, – заканчивала Котова, – что мы молчим о неблагополучии, опасаясь уронить себя в глазах района. Мы не молчим. Могу сказать для дока­зательства, что мы, например, вовсе не собираемся зама­зывать выходку Кавалерчика. Вся комсомольская органи­зация будет обсуждать дело Бориса Кавалерчика, который пытался у нас сеять страх. – И тем ровным голосом, кото­рым сообщают иногда особенно тревожные новости, Зина­ида Васильевна пояснила: – Сегодня, во время урока гео­графии в девятом «А» Кавалерчик крикнул: «Бомба!»