Читаем Тебе и Огню полностью

Тебе и Огню

Если ты прикован цепями, как тот Прометей, какой может быть попутный ветер? Да никакого! Ты, милый, в плену, в плену... «жесткий плен»! Заарканен, уякорён! И ведь известно давно - кто никуда не плывёт, то и ветра ему не бывает. Штиль, голый штиль, амба! Жди теперь, что прилетит злая птица, чтобы выклевать твою тепленькую сладенькую печёнку...

Счастье в том, что Тина не требует ничего взамен. Однажды я спросил её, почему бы ей не заполучить авторское право на свои произведения. Ведь само собой разумеется, что... Даже Пушкин...

Вот что она ответила:

«Вам, наверное, сложно понять...».

Тогда Тина говорила мне «Вы».

«... сложно понять, что есть люди, которые пишут потому, что пишут, а не потому, что есть потребность быть понятой, прочитанной, признанной и так далее. Вот, представьте себе - это тот самый случай. Потому что ЭТО не принадлежит мне. У меня нет единоличного права на то, что...».

И т. д.

Сложно понять?

Давайте-ка разбираться!

Эти ваши ямбы и хореи...

С картинами так не бывает. Начни хоть с наскальных рисунков... (О Жориной финтифлюшке я пока помолчу). И потом все эти Гойи с Эль-Греками, Босхи и Дюреры, Леонардо и Рафаэли...

Мона Лиза?

Наверное...

Караваджо?

Наверняка...

Гогены, Ван Гоги, Матиссы и Ренуары... Да хоть возьми нашего Никаса! Его лунная дорожка их женских поп...

Пока смотришь - кажется, что... Можно часами смотреть... Работать часами... Но потом вскоре - бац!..

Не, не тянет!..

Правда, вот Э. Мунк! Кстати, в Нью-Йоркском музее современного искусства открылась выставка одной картины... аж до марта или даже апреля...Так вот эта одна картина - «Крик»!.. «Один из главных символов ХХ века...», «...продана за 120 млн. долларов...», похищена из... найдена... куплена... выставлена...

С ума сдуреть!

...одного портрета...

И всё же - стихи...

Абсолютное недоумение! Как же так?..

С картинами ясно...

А что праксители, микеланджело, родены... Эти сизифы глины и мрамора...

Каменные бабы скифов, каменные истуканы острова Пасхи, стоунхеднжи, статуи Христа и Свободы, Эйфелева башня, Пизанская, Храм Гауди... И его «Ла педрера» в Барселоне... Ой, да мало ли ещё...

Чудеса света... Чичен-Ица, Маку Пикчу... И эти новые семь чудес: Колизей, Петра... Наконец пирамиды....

И наша Пирамида.

И Тинкина Пирамида Духа.

Вот все и срослось и склеилось...

На Тебе, оказывается, сошёлся-таки клином белый свет!

Тинкины клинки...

Вот: когда произносишь её стихи... Они-то, слова, звуки ... и выстраивают в ДНК ниточку совершенства... И потом - почки, печень. Сердце, мозг, мозг...

И заметьте, пожалуйста: никто, ни Гомер, ни Петрарка, ни Данте, ни... Ни Шекспир, ни Рембо, ни Гёте... Ни Байрон, ни Пушкин, ни Лермонтов...

- Что, и даже не Киплиг?

- Не!..

Никто...

- Что «никто»-то?! Не перегибай!.. Не перебарщивай свой борщ!

Мы просто дикари, дикари...

Беда в том, что я...

Я ем и ем этот пирог!

Я замечаю, как я старею, несмотря на достижения Джона и Яманаки!

Тинка...

Да-да, давайте-ка разбираться: вот так феномен!

«Мы забыли с ним оба о том, что стихи, как раны, и за них произносятся сотни чужих молитв...».

Тинкины клинки...

Что? Неубедительно?

- Не-а...

Раны, раны...

Как стигматы Христа!..

Боль без соли...

«Вы - соль земли».

- Рест, а скажи мне, пожалуйста, - говорит Лена, - возможно ли...

И вот это-то и непостижимо! Как можно.... Это как якобы каждая особь, каждая планария, даже такая как Валерочка Чергинец, или Авлов, или даже тот же Ушков, получив этот Тинин заряд космического электричества, вдруг вкрутил в себя лампочку, даже самую махонькую и на самую малую йоточку... замерцал... засветился... Как светлячок в ночи... Каждый-каждый... И вот, ах, это чудо! Весь этот хомосапиесный планктон вдруг зафосфоресцировал повсеместно по всей планете, как море в августе... Или в сентябре... А Тина...

Даже Переметчик!..

- Рест, ты слышишь меня?

А Тинка, глядя из иллюминатора своего Ковчега на иллюминацию всей планеты, вдруг воскликнула своё «Свершилось!..». Совершенство свершилось... И смогла повторить: «А всё-таки она вертится». Будто в этом повторении была нужда. Будто это повторение утверждало это её совершенство не только в пределах одной богом забытой планеты (Земля), но и всей её космической берлоги...

Тина - как Самая Большая Медведица нашего космического околотка. Точнее - как альфа Малой Медведицы - Киносуры. Той, что является звездой путешественников и искателей.

- Киносура? Рест, ты...

- И искателей, - повторяю я. - Я не знаю в мире лучшего искателя совершенства, чем Тина! Я уже уверен, что только она...

- Рест, нельзя же так категорично.

- Из иллюминатора, - говорю я.

Значит, она - иллюминат? Тинка-то!..

Тинка?!

Ага, Тинка!.. Тинка-то!..

- Приземляйся, Рест, - говорит Лена, - идём на посадку.

- Да-да, - говорю я, доедая последний кусочек пирога, - вкуснятина беспримерная...

И моя рука неудержимо тянется за следующим кусочком.

- О! - восклицаю я, - это последний?!

- Есть, есть, - радостно сообщает Лена, - есть ещё, ешь на здоровье! Тебе нравится?!