Тебе и Огню

 - Ты как Тина, - говорю я. - Она тоже...

 А ведь и в самом деле: рассказать то, что... О том, как... Это же - такая история! Поэма! Ода! Где Овидии, Петрарки, Шекспиры?!

 Иуды - отдыхают!

 - Не тяни, - говорит Лена, - смелее...

 - Хм!.. Не толкай, - прошу я, - я и так еле держусь на ногах. Стою на краю, видишь!

 - Давай, давай, - подталкивает Лена, - это твой край!

 И, что называется, толкает меня - лети!

 В пропасть Жориной ладони...

 - И вот, - говорю я, набираясь смелости, - ладно... И вот...

 Я не знаю, как это пересказать.

 - ...сперва, - говорю я, - Жорин мизинец вместе с большим пальцем взяли первый гвоздь...

 - Как это? - спрашивает Лена.

 - Я пробовал потом дома. Сам. И знаешь...

 - Как так взяли? - снова спрашивает Лена.

 - Я не помню, чтобы Жора когда-нибудь держал в руках скрипку. Или гитару. Или балалайку... Помню, как он бережно прятал Юрину скрипку в футляр, когда нужно было её сохранить от полиции...

 - Продолжай, - говорит Лена.

 - Так вот... этот первый гвоздь в мгновение ока оказался вдруг между указательным и безымяным... Шляпка у ногтей, остриё - в ладонь... Ловкость рук, вернее Жориных пальцев! Да-да, - ловкость, ловкость! Жорины пальцы - это, знаешь ли... Я ведь видел их каждый день, каждый божий день... В работе... Помнишь, как Бог Своими Божественными Перстами, творя чудо рождения Адама... Микеланджело как никто другой изобразил этот миг... Ну ты знаешь...

 - Знаю, - кивает Лена.

 - На века! Навеки! Ты видела, какой это непомерно тяжкий, непосильный и невероятно нежно-радостный труд - созидание... Сотворение... Мира. По сути ведь мира! Через Адама. Так вот...

 - Сравнил, - говорит Лена.

 - Жорины пальцы...

 - Рест, ты...

 - Пальцы творца... Если хочешь... Да!.. Ты пойми... Нет-нет, ты всё-таки слушай, слушай...

 Теперь я молчу.

 - Наверное-таки ловкость, - говорю я затем, - но и надёжность!.. Уверенность в том, что вырваться из цепей этих чудотворных пальцев никогда и никак невозможно. Цепкость, да! Даже если они напрочь раскрыты, расправлены, распростерты. Фишка в том, что...

 - Фишка?

 - Цимус в том...

 - Рест, скажи по-русски.

 - Загогулина, - говорю я, - в том, что...

 Тииинн... Тиииннн...

 (Тинка!..)

 - В чём же?..

 - Гвозди пели - тиннннн...

 - Жуть!..

 - Он только скосил глаза на свою левую руку: больно, мол... Все глаза мира уставились на его лицо! Кровь... горячая Жорина кровь брызнула вдруг так роскошно и крепко, так старательно... оросив всех вокруг... как шампанским, как победительным шампанским победителя автогонки, шипя и печатая и печатая, словно клеймя Жориным клеймом... Всех! У меня до сих пор на футболке те кровавые крапинки, точно...

 - У тебя?! - Лена просто ест меня взглядом.

 - У меня, - говорю я, - а что?.. На футболке... Показать?

 - Но...

 Я достаю футболку из сумки:

 - Вот, смотри...

 Я тычу футболку с красными пятнышками Жориной крови прямо под нос Лене.

 - Рест, ты в своём уме?

 - Да, - твёрдо говорю я, - в чьём же ещё?

 - Нооо...

 - Лен, я не конь!

 - Но... ты... был... свидетелем...

 Лена умолкает и вопросительно смотрит на меня, не мигая. Приходится признаваться:

 - Ну не то чтобы... Все телекамеры мира, понимаешь, это... как бы это тебе... Это как эмпатия - ты как бы сам участвуешь... Силой воображения и преображения... Понимаешь?..

 - А футболка?..

 - Что?

 - А Жорина кровь? Значит, ты был не только...

 - Что?

 - Но соучастником!

 Да знаю, я знаю! Не только, не только! Но я пока в эту тайну не хочу посвящать даже Лену. Не то она... Не то мы... Нет-нет! Не теперь, не сейчас!..

 - Ну каким соучастником! - говорю я, - просто... Просто я...

 Просто я не готов сейчас об этом рассказывать - скоро рассвет! Хотя бы часок-другой вздремнуть до того, как...

 - Дорасскажу в Турее, - мирно произношу я, - давай спать.

 И уж какой же тут сон?!

 Тииинннн...

 Звон на весь мир...

 (Тинка - вот ведь где соль...).

Глава 9.

 - Не помню, где я, - говорю я потом, - куда я задевал...

 - Вот, - говорит Лена, подавая мне очки, - ты как всегда оставил их...

 - Ага, спасибо. Так что?

 - И что Жора? Зачем тебе очки?

 - Я должен дописать.

 - И что Жора? - снова спрашивает Лена. - Я сама допишу.

 Прекрасно! И теперь мне очки не нужны!

 - Жора, - говорю я, - Жора... Да-да...

 Уже третий день, как мы в Турее, но я до сих пор так и не выполнил своего обещания: дорассказать о распятии.

 - Рассказывай, - говорит Лена. И включает диктофон.

 Мы лежим в стоге сена...

 - Да-да, - говорю я, жуя травинку, - значит так... Жора... Жору... Крест тогда ещё не успели поставить на попа... Когда раздался первый звук удара молотка по гвоздю (тиннн!...), Жора просто повернул голову в сторону звука. И даже, когда брызнули первые капли крови на футболку...

 - На какую футболку?

 - На мою. Я же показывал тебе! И на футболку, и на всех, кто разинув рты...

 - Но ты говорил, что тебя там не было...

 - Было-не было... А где же я был?

 - Играл в шахматы! Или в футбол... Да мало ли в какие игры ты играешь, спасаясь одиночеством. Я знаю, что мог даже...

 - Мог!.. Послушай, Лена дорогая...

 - Слушаю, слушаю. Я тебя внимательно слушаю!

 Лена даже усаживается поудобнее в нашем стогу, чтобы лучше видеть мои глаза.