Театр трагедий. Три пьесы

Не видели бы мои глаза очертания столь ужасного лица.

Королева

Вы беседовали, не поняла, о чем?

Атрокс

Как такое может быть,

кто посмел ее озарить!

Джезель,

видите вы в истинном обличие меня,

как пылаю я огнем

любви жарче ада.

Отныне я желаю жить!

Не выбравшись из смрада,

посмел я вас любить.

Королева

Смотрите друг на друга словно кошки,

расставляющие мышеловки.

Будь леди.

Сотвори господину реверанс,

разложи в уме пасьянс.

И наконец, скажи,

за что ты на человека невинного клевещешь,

надевая на него чужие негожие обновки.

Атрокс

Во внешности моей не льется возрождённый ренессанс.

И грех, каков, к сожаленью все, терзают душу мне.

Глубже заглянуть и не пытайтесь, не найдете свет во тьме.

Оттенки красного в лазурной синеве, осени мотивы по весне.

Неразличимы останки жизни в гнилом плоде.

Предвидя меня, как поступить намерены вы, правду раскрыв?

И что, они лишь верят своим глазам.

Джезель

Вы фокусник умелый,

но вскоре ваши трюки станут бесцветны,

Привычны, затем и вовсе незаметны.

Атрокс

Я не будоражу вас, не удивляю,

иногда путь трудней, чем ранее казалось.

С маской чудесной что сталось,

на вас не действует она,

но я, не оступлюсь.

Стремленье не есть движенье,

а цель, что некогда мне предназначалась.

Вы часть меня, вы словно сновиденье.

Джезель

Вы сударь не один, имейте совесть.

Атрокс

Значит, есть другой,

ценитель божественных шедевров,

иная повесть.

Что ж, не прощайте,

но до встречи.

Королева

Приятно познакомиться мне было.

Джезель вы столь смутили.

Скажу вам по секрету,

если дама злится,

то ждите вскоре нежности порыв.

Любим мы раны врачевать,

если даже виноваты в них мы сами.

Ее вы возбудили,

Ведь обычно бедняжка так холодна.

Атрокс

(уходя)

Умру сегодня, но буду знать,

что прожил этот день я не зря.

Джезель

От одного вида его воротит,

ничего не значит, а из себя строит.

Королева

Вы молоды,

воздушные замки ваши сооружены,

мечты не исполнены

И что за ерунда,

красив и, кажется, умен,

ни слова я не разобрала,

внимания твоего он достоин.

Приглядись.

Джезель

Может и так, видимо устала,

предвиделось, человека ни за что оклеветала.

Не знаю, что-то в нем не так.

Королева

Мысли произносишь вслух,

от которых все преступления.

Правда – удел одиноких.

Джезель

Или свободных.

Необъяснимое наукой чувство испытывал Атрокс, виной тому не взгляд, запах или звук, а сам факт нахождения в одном месте с этой неописуемой девушкой, в одно время, в едином пространстве, навсегда перечеркнувшая обычное представление, и саму жизнь в целом. Суждено, выбор вот что его привело, сплетение двух различных судеб, они не подозревают уготованное им, словно человек, увидевший первый раз свое отражение, примерятся, рассматривает, гримасничает, не успокаивается, покуда не определит схожесть. Объективно судить о наличии любви, рано, семя должно прорости. Безусловно, он потрясен, даже в большей степени, чем преображение красоты, обескуражен, логика мира сего не устраивает, теперь желает постичь еще один мир, той непринужденной леди, способной видеть через маску, через зло. И вправду, то был маскарад, на коем Атрокс один был в маске, сокрыт, и лишь она различила истинный его облик, она уникальна. Атрокс встает посреди зала дворца, дамы и господа застывают, время приостанавливается, заглядывает себе в сердце, ставя точку, дабы начать жизнь с новой эпитафии.

Сцена четырнадцатая (Монолог)

Королевский дворец.

Атрокс

Не сотвори более того,

о чем покаялся смиренно.

Ощущаю жар преисподней пред собой

и помню, помню каждый грех.

Войти бы в воды, очиститься,

одежды белы и новы.

Я каюсь, я повинен, постыжен, из тех

Адовых кругов достоин всех.

Но Христос, Спаситель наш,

претерпел за человеков всех,

без исключений.

Праведники, разбойники равны,

все грешны и все прощены.

Никогда, вы слышите,

никогда не поздно говорить – прости.

Помилуй, убереги, прости меня Господи,

простите ближние мои.

(далее шепотом или крича)

Ничего я в мире этом недостоин,

но за что дается мне всё это,

Созерцаю воочию, не чрез стекло,

спрашиваете кто, отвечу, я никто.

В видении коротком том,

увидел я себя,

красива и умна,

Воспалена моя душа.

Зрят глаза и видят тайну миража,

одна искра, воспламенила пламень грез.

Предвижу и надеюсь, увижу я ее

и отголосок рая, огонек согрев.

Растопит вечную ту мерзлоту,

потечет вода, будет она кровью или солью слез,

Неведомо, покуда сокрушаюсь я,

и каюсь в том, что еще не совершил.

Срок отмеренный, давно уж пережил.

Влачить предназначенье до конца,

пусть будет так.

Довольно слов, размышлять пора.

Занавес.

Антракт.

(далее шепотом или крича)

Ничего не утаю посредством слова,

правдиво или притворно.

В пустыне слишком многолюдно,

а в зале душном лирике просторно.

Соблюдайте тишину и ведите себя скромно.

Страсти мои изыдьте в погибельное лоно!

Конец второго акта.

Этюд второй. Грядущий

В мерцанье блекнущих светил,

крылатый ангел воспарил.

Громогласно вострубил,

и мир, наконец, услышал,

он не говорил.

Внимал, таясь,

в ожидании страдания конца.

Последние те времена,

одному лишь Богу ведомо когда.

Ощущаю сердцем правды,

трудны будущие дни, неотрадны.

Порою смрадны, останки минующих веков,

тысячи сортов семян,

прорастают единицы,

нищие они, не знатны.