Театр теней

Солнце давно уже опустилось за горизонт. День уступил место ночи. Окруженные безмятежной тишиной, купающиеся в нежном свете звезд, они были двумя душами, затерянными в своем собственном созвездии.

Глава 30 Полуночный трон

Зная, что Лелля терзает любопытство, Бадо́ намеренно отодвигала новую встречу с ним, а значит, и очередную часть истории, пока еще не поведанную ему Пусть скальд проникнется мыслью, что всякий раз, как она предстает перед ним, он видит первую в мире полуночную ведьму.

К тому же были и другие дела, которые требовали ее внимания. Новосозданный Триумвират необходимо было ежедневно насыщать свежей силой. Однако, покончив с обязанностями, Бадо́ охотно вернулась к Леллю. Разумеется, дело вовсе не в одиночестве – в конце концов, исчезнувших из ее жизни Морриган и Клио заменили Маха и Немайн…

Просто рассказывать историю, которую вскоре будет передавать из уст уста вся Ирландия, оказалось невероятно приятно.

– Сколь бы долго ни существовало царство Дану, какой бы прекрасной ни казалась людям рассветная магия, что воплощала собой созидание, сотворение, жизнь, колдуны и ведьмы во все века и времена искали темную силу. Ту, которой подвластно разрушение. Быть может, если бы в нашем мире никогда не было Балора и его демонов, стена между мертвым миром и миром живых навеки осталась бы неприступной – как в тех реальностях, которые видела я. Бедолаги, что живут… жили… могли бы жить в них, вынуждены до самого последнего дня, до самой смерти гадать о том, что ждет их после.

– Но и люди во времена Дану не знали, что ждет их по ту сторону мира живых, – осторожно заметил Лелль, устроившийся перед троном в позе лотоса. – Разве нет?

– Не знали. – Бадо́ любовно погладила подлокотник трона, словно тот был живым существом. – Быть может, так бы все и осталось…

Лелль ахнул, все поняв.

– Если бы не случилась битва с фоморами и после их поражения Дану не изгнала бы их в мир теней.

Ткач Кошмаров одобрительно улыбнулась.

– Только существу, обладающему божественной силой, под силу сломить стену между двумя мирами. Что ваша хваленая Дану и сделала. Однако там, где есть дверь, будет и щель. Запечатывая мир теней, Дану была истощена битвой и лишена большей части своих божественных сил. Одни люди, с рождения более восприимчивые к любым проявлениям магии, почувствовали это. Другие, догадавшись о случившемся, увидели в этом возможность. Правда, шансом воспользоваться ею пришлось ждать десятки лет.

На лице Лелля отразился целый калейдоскоп чувств – от нетерпения до изумленного неверия. Наверное, не мог до конца осознать того, что именно ему, обычному пареньку из общины берсерков, довелось узнать то, чего не знал никто из ныне живущих.

Конечно, не считая снисходительно наблюдающей за ним Бадо́.

– Увидела возможность и я. Я поняла, что есть способ обмануть смерть – с помощью магии мира теней, прежде отделенного от людей и детей Дану непреодолимой завесой. Как ты можешь догадаться, непреодолимой больше она не была. Однако сложнее всего оказалось понять: как, используя тончайшую, словно человеческий волос, щель, заставить дверь между мирами распахнуться снова? Но в конце концов я поняла, кто способен мне помочь. – Губы Бадо́ растянулись в хищной ухмылке. – Тот, кто ненавидел Дану куда больше, чем ненавидела ее я.

За все лишения, за всех людей, что у нее отобрали, за самый бесполезный в мире дар, за то, что каждое крохотное достижение приходилось у судьбы выгрызать. Но был и тот, кто затаил на Дану куда более глубокую обиду.

Они произнесли одновременно:

– Балор.

Бадо́ вернулась к солирующей партии, пока Лелль ошеломленно моргал.

– Проблема заключалась в том, что демоны не видят снов, а значит, подобраться к Балору, используя лишь собственные силы, я не могла. И тогда я начала искать в царстве сновидений тех, кому снились странные сны. Видишь ли, многие воспоминания впечатаны, вшиты в нас, чтобы однажды напомнить о себе в сладких грезах или жутких кошмарах. Немногим известно, что то же самое происходит и с нашими мыслями, с сокровенными желаниями и мечтами. Они возвращаются к нам снова и снова, обретая иную форму в мире снов. Не все помнят эти сны…

– Я помню, – тихо сказал Лелль.

Бадо́ позволила ему продолжить – что-то такое мучительное, тягучее было в его голосе.

– Во снах я вижу, как становлюсь известным на всю Ирландию скальдом. Как возвращаюсь к отцу, который наконец принимает меня таким, какой я есть… Или вижу мать, которая улыбается мне из чертогов Дану, и понимаю, что она гордится мной.

– Или как становишься великим берсерком и достойным сыном своего отца.

Лелль, вздрогнув, поднял на нее взгляд.

– Сон, в котором я встретила тебя, – напомнила Бадо́.

Он кивнул, плотно сжимая губы.