Театр Молоха

Даша почувствовала глухую тоску и безысходность. Пути назад нет, дверь в стене закрылась, и за ней – двое безжалостных убийц. Впереди – тоже глухая стена. Она попала в каменную ловушку, из которой ей никуда не выбраться, и с каждой секундой холод все глубже проникает в ее тело.

Долго она не выдержит…

Даша в сотый раз уставилась на глухую каменную стену с изображением бычьей головы.

И вдруг в ее памяти всплыло смутное, едва различимое воспоминание.

Она совсем маленькая, лежит в своей кроватке, в комнате – мягкий вечерний полумрак, мамы нет, а рядом – большой, высокий человек с рыжими волосами, с большими руками и строгим голосом.

Это отец, папа… он подошел взглянуть на маленькую Дашу… Она плачет, ей страшно одной в комнате, а мама куда-то ушла. Кажется, в аптеку, потому что у Даши жар и горло болит. Отец нечасто приходит к постели дочери, он вообще не слишком-то умеет разговаривать с детьми, но сейчас такой случай…

Что он такое говорит? Да это же стихи…

У быка луна на рожках,
Дай ему попить воды.
На неведомых дорожках
От копыт его следы…

Вот так – прошло много лет, а эти стихи вдруг выплыли из глубины памяти.

Даша поглядела на барельеф.

Ну да, как же она сразу не догадалась! Диск между рогами каменного быка – это же полная луна! Бык словно несет луну на своих рогах!

Хорошо, но что это ей дает?

Даша вновь напрягла память. Ведь в стихотворении были еще какие-то слова…

Она прикрыла глаза – и увидела полумрак детской, услышала негромкий голос отца:

Если рожки повернешь,
Новый светлый день начнешь!

Вот оно!

Даша подошла к стене, взялась за каменные рога и что есть силы повернула их, как ручки штурвала.

Вместе с рогами со скрипом повернулся каменный диск луны – и в ту же секунду часть стены перед Дашей плавно отъехала в сторону, открывая темный прямоугольный проход.

Ура!

Впрочем, радоваться рано, впереди ее ждет неизвестность.

Однако лучше неизвестность, чем полная безысходность! Тем более что этот путь подсказал ей Кордовский, а он вряд ли заманил бы ее в ловушку…

Стена сдвинулась с места и поползла в обратном направлении. Еще несколько секунд – и проход закроется.

Даша перестала колебаться и проскользнула в темноту.

Стена за ее спиной с громким скрежетом встала на свое место. На Дашу обрушилась полная, беспросветная тьма.

Даша замерла, прислушиваясь.

Спереди, из мрака, до нее донеслись какие-то странные звуки, какой-то едва различимый шорох.

В этот момент Даша вспомнила, что Кордовский написал свою записку не просто на картонной карточке, а на спичечной упаковке.

Ну да, он ведь знал, что она окажется в темноте! Он знал это и позаботился о ней…

Даша нашарила в кармане картонку, чиркнула спичкой.

Крошечный огонек рассеял темноту вокруг нее, создал круг бледного, слабого света. Даша успела разглядеть уходивший в темноту коридор, лужи на полу и там, в темноте, движущиеся красноватые точки…

Что это такое?

Она еще не поняла, но уже почувствовала, как, несмотря на пронизывающий холод подземелья, липкий пот заструился между ее лопаток. Ей стало страшно.

И в эту секунду порыв ветра погасил ее спичку.

Она опять осталась в непроглядной темноте и вновь услышала тихий шорох. Этот шорох становился все громче, все слышнее. Он, несомненно, приближался.

Даша поспешно чиркнула второй спичкой, подняла робкий трепещущий огонек, бережно прикрывая его ладонью, и пристально всмотрелась в отступившую темноту.

Красные точки, которые она заметила в первый раз, теперь оказались значительно ближе к ней и стали значительно ярче. И на этот раз Даша поняла, что это такое.

Это были маленькие злые глазки. Крысиные глазки.

В каких-нибудь десяти метрах от Даши в темноте кишели десятки, сотни крыс.

Крыс Даша боялась всегда, с самого детства. Впрочем, кто же их не боится? Даже тот, кто этого не признае́т, в глубине души испытывает первобытный, необъяснимый страх перед этими маленькими, хитрыми и коварными созданиями.

Пока спичка в Дашиной руке горела, крысы не шевелились, не приближались к ней. Они сидели неподвижно, не сводя с нее глаз, и только шевелили усиками. И она смотрела на них как зачарованная, не в силах пошевелиться.

Мыслей у нее почти не было. Точнее, была единственная мысль – пока горит спичка, крысы не приближаются, но как только спичка погаснет, они бросятся вперед…

Словно подслушав эту мысль, спичка в ее руке догорела до конца и погасла, опалив Даше пальцы. Даша чертыхнулась, затрясла обожженной рукой.

Ее обступила темнота, и вновь раздался шорох сотен маленьких лапок. Даша поспешно зажгла следующую спичку, едва не выронив ее от волнения. Маленький огонек отодвинул темноту, и Даша увидела, что крысы подобрались к ней.

А что будет, когда спички у нее закончатся? Ведь их осталось совсем немного, всего несколько штук…

Она сунула свободную руку в карман, чтобы пересчитать оставшиеся спички – и ее пальцы нащупали маленький твердый предмет.

Ах, ну да, это камея!

Неожиданно Даша ощутила прилив энергии – энергии и злости.