Театр кошмаров

– Я не безумец, – точно прочитав мысли Каспера, сломленно выдохнул Дарен. – Я думал, что болен. Я был в клинике. Я купил прописанные лекарства. Но, как видишь, мне они не помогли. И я чувствую, что дело не в недуге. Это другое. Это гораздо хуже.

Дарен не отворачивался, пристально глядя в глаза Каспера.

– Ты мне не веришь, – догадался Йоркер и грустно улыбнулся. – Разумеется не веришь. Они предупреждали, что так и будет.

– Они? – Только заговорив, Каспер понял, что дрожит. Дрожали губы, голос, руки… Его трясло от страха, что закрался под ребра и поселился в груди, плотным коконом свернувшись вокруг сердца. – Ты про голоса?

– Про стены, – спокойно поправил Дарен, будто это не было чем-то странным.

В горле пересохло. Каспер едва мог говорить.

– И часто это случается? Часто ты общаешься… со стенами? – последние слова он произнес шепотом, потому что голос сорвался.

Дарен сделал вид, что не заметил страх Каспера. Отвел глаза и признался:

– Редко. На самом деле, куда чаще стены разъезжаются, отдаляясь, а комната превращается в пустое, огромное каменное поле. Воплощение одиночества.

– Что это значит?

– Это значит, что оно знает меня. Оно – и есть я.

Напряжение мерзкими червями бороздило мышцы и въедалось под кожу. Каспер не мог даже пошевелиться, пойманный в клетку нарастающего внутри ужаса. Но что пугало больше? Рассказ Дарена или то, что Каспер в него верил, не желая считать Йоркера сумасшедшим?

– Когда это началось? – переборов страх, Каспер смог выдавить из себя несколько слов.

Дарен оторопело воззрился на него. Наверняка не верил ушам, потому что ожидал недоверия или даже насмешек и обвинений.

– В парке. В тот день, когда меня избили.

Это признание – как удар под дых. На секунду перед глазами потемнело. Каспер схватился за край стола, боясь, что одеревеневшие ноги его не удержат.

А что, если Тобиас не рассчитал силу и ударил Йоркера так сильно, что у того в голове что-то сломалось? Это слишком похоже на правду…

– И я даже знаю, кто виноват, – взгляд Дарена ожесточился, а Каспер приготовился услышать имена друзей и свое.

В конце концов, как бы он ни старался исправиться, его вина в случившемся неоспорима. Но Йоркер в очередной раз за вечер удивил:

– Тот парень у комнаты страха. С ним что-то не так. Я чувствую, что это он сломал меня.

Каспер припомнил, что Дарен уже говорил нечто подобное про какого-то контролера из «Жерла». Йоркер даже утверждал, что с ним пересекался и Каспер. Только вот он сам ничего подобного нащупать в памяти не мог.

Да и разве это возможно? Как человек может заставить кого-то свихнуться и видеть галлюцинации?

– Ты не помнишь, – понял Дарен и поверженно склонил голову. – Действительно не помнишь… Почему?

Вопрос не был адресован Касперу, но эхом завис в его сознании. Несколько минут парни провели в молчании, пока Каспер вновь не заговорил:

– А сейчас? Как ты чувствуешь себя сейчас?

Он надеялся услышать, что Дарену лучше, хотя бы для личного успокоения. Это бы значило, что рядом с Каспером безопасно. Спокойно. Почему-то ему хотелось быть этой тихой гаванью, где Дарен хоть на какое-то время способен почувствовать себя лучше. Но тот покачал головой и впустил в дрожащую грудь шумный вдох.

– Ты ведь не видишь то же, что и я, да? – спросил он.

Каспер мотнул головой, хотя это простое действие далось ему с трудом. Он знал, что правда огорчит Дарена, и боялся причинить ему новую боль. Но соврать было бы жестоко.

– Что я должен видеть? Расскажи мне.

Вместо того чтобы заговорить, Дарен показал. Он провел трясущейся рукой по своему торсу, худой груди и наконец впился бледными пальцами в тонкую шею. Он сделал это так резко, что Каспер вздрогнул.

– Оно душит меня, – задыхаясь на каждом слоге, пояснил Дарен. Кожа там, где в нее вдавливались пальцы, уже успела покраснеть. – Оно не хочет, чтобы я говорил с тобой. Я вижу, как моя одежда сплетается в канаты и обвивается вокруг шеи. Чувствую, как что-то тянется из стен и теней, чтобы задушить.

Каспер подлетел к Дарену. Быстрее, чем успел понять, что делает, Элон отнял руку Йоркера от шеи и сел на кровать напротив него. Может, Дарен действительно всего лишь шизофреник и поэтому страдает от бреда, но галлюцинации бесплотны. Они не способны причинить реальный вред. А вот Дарен вполне в состоянии собственной рукой себя убить. И его признание насчет таблеток только подтверждает, насколько Йоркер опасен сам для себя.

– Это не поможет, – Дарен послушно убрал руку, и его губы сложились в печальную улыбку. – Прямо сейчас, пока я смотрю тебе в глаза, я кожей чувствую, как на моей шее свиваются веревки.

– Их здесь нет, – упрямо настоял Каспер, но заслужил только грустный смешок.

– Потому что ты не видишь то, что вижу я. Тебя не сломали, чтобы вытащить наружу внутренности.

Взгляд Каспера невольно скользнул к животу Дарена, будто ища разрез, через который могли вынуть органы. Йоркер это заметил.

– Не эти, – поправил он, а затем сильно дрожащей рукой вдруг коснулся груди Каспера там, где под ребрами безумно колотилось сердце. – Он вывернул наизнанку то, что находится здесь.