Театр кошмаров

– Он ведь ушел, оставив тебя одного, хотя я просила подождать. Если бы я пришла чуть позже, если бы ничего не получилось, а ты умер… Каспер никогда бы себя не простил.

Привыкнув жить с чувством вины, Дарен пропитался им настолько, что даже сейчас подумал – он бы не хотел уходить так, оставляя груз сожалений на чужих плечах. И уж тем более Дарен не хотел, чтобы этим кем-то был Каспер.

Элон и так сделал для него слишком много. Больше, чем Дарен своей никчемностью мог заслужить.

– Хочешь сказать, ты буквально воскресила меня только потому, что из-за моей смерти твой друг мог расстроиться? – Кривоватая улыбка дрожала вместе с Дареном, которого крупно трясло. – Ты играешь в бога, чтобы спасти Каспера?

Лицо Этель помрачнело, точно летнее небо затянулось черными тучами перед ураганом.

– Не только, – призналась она неохотно. – Я сказала про Каспера, потому что для тебя самая весомая причина выжить – это он.

Дарен на секунду застыл в недоумении, а потом из его горла вырвался сдавленный смешок. Он бы мог поспорить с Этель, отклонить ее неуместное предположение, но не стал. Какой толк убеждать в чем-то Этель, если сам Дарен прекрасно помнил, чей номер мечтал набрать еще какой-то час назад, чтобы попрощаться?

– Ладно. Я понимаю, что дело не только в Каспере. Но в чем еще? Зачем ты это сделала?

«Это».

Дарену не хватало сил еще раз прямо сказать о том, что Этель вернула его к жизни. Выдернула с того света. Подняла из могилы. Воскресила.

Эта истина не укладывалась в голове, а потому говорить о ней вслух было невыносимо тяжело. Даже думая о случившемся, Дарен будто вновь умирал, чтобы воскреснуть со следующим вздохом.

– Думаешь, ты единственный травмированный в этом мире человек? – Уголки губ Этель дрогнули в подобии улыбки. – Ты раб своей вины. Я – тоже. Просто прислуживаю своим тараканам иначе.

Дарен не стал спрашивать, что именно случилось с Этель. Он понятия не имел, что на это отвечать, а потому ограничился молчаливым кивком. По привычке поднес кружку с холодным чаем к губам, но не сделал глоток.

– Сегодня мы узнаем, действительно ли ты Зрячий, – Этель встала из-за стола и поставила свою полную кружку в пустую раковину. Спустя короткую паузу она добавила: – Если ты, конечно, согласишься пойти со мной.

– К театру? – догадка слетела с губ прежде, чем Дарен успел ее обдумать.

Брови Этель удивленно взметнулись, однако она быстро стряхнула с себя изумление. В конце концов, сейчас слишком много всего крутилось вокруг «Юстины». Этель кивнула, а Дарен почувствовал смесь предвкушения и страха.

Там все началось, и там же, он не сомневался, все закончится.

– Я понимаю, что ты не хочешь возвращаться к театру. Боишься снова увидеть Ви…

– Я его не боюсь, – несвойственным себе жестким тоном припечатал Дарен и оттолкнул полную кружку. – Ви противен мне, да. Но хуже, чем было, уже вряд ли будет. В конце концов, я столкнулся со своими фобиями лицом к лицу, варился в них, пока не… Пока не умер.

– Ты хотел бы ему отомстить? – в голосе Этель таилась настороженность. Она же сквозила во взгляде, который вдруг стал походить на взгляд напуганного зверя.

Дарен знал о Ви совсем немного и лишь то, что рассказала Этель. Ви – Странник. Мертвец, которого вернули к жизни, проведя через разлом. Он привязан к миру живых, к театру, в стенах которого провел больше столетия, и к парку, что является порождением Изнанки.

Он не хотел мстить существу, которое даже человеком не является. Но точно надеялся, что есть способ избавить мир от чудовища, поселившегося в Фирбси.

– Я бы хотел его изгнать, – пожал плечами Дарен, – но не уверен, что…

– Возможно.

– Что?

– Это возможно, Дарен. Мы можем изгнать Ви обратно, в Изнанку.

Этель поджала губы, и Дарен заметил, что девушка дрожит. Она обхватила себя руками, чтобы скрыть это, но безуспешно. Ножки стула проскрежетали по полу, когда Дарен встал. Подойдя к Этель, он встретил ее недоуменный взгляд, виновато улыбнулся, а затем заключил девушку в объятия.

Он не знал, как поддержать ее иначе, потому что никто и никогда не нуждался в его помощи, и сам Дарен никогда до встречи с Каспером не принимал чужую. Быть рядом – единственное, что он мог сделать для Этель.

Несколько секунд она не шевелилась. Будто окаменев, замерла в неуклюжих объятиях Дарена. А потом вдруг расплакалась.

– Он не такой плохой, как ты думаешь, – всхлипнула в плечо Дарена Этель, хватаясь за его футболку. – Он мечтает о лучшем мире. Он просто потерян и одинок.

Руки Дарена ослабли и не слушались. Он все еще обнимал Этель, но не мог даже пошевелиться. Хорошо, что она не могла видеть его лица, иначе бы точно расстроилась…

Омерзение. Недоумение. Отрицание.

Почему Этель защищает монстра? Почему плачет из-за него?

– Ты не знаешь его так, как знаю я, – продолжала причитать она, рыдая в плечо парня. – Наверное… Звучит ужасно, но я не могу его ненавидеть. Я странная, да?