Театр для взрослых

Кушанья сколько наготовили, посаженым отцам по четвертной заплатили, за

прокат платья для Очищенного отдали... (Вдруг.) Друзья! Да что ж мы!.. Да

вы... Ну что ж такое! Что на него, невежду, смотреть! Из вас кто-нибудь...

раз-два-три. Господи благослови! Ягодка-то ведь какая... видели?

Глумов. Не дело ты говоришь, Иван Тимофеевич.

Рассказчик. Нет, не дело.

Глумов. Во-первых, Балалайке уже двести рублей задано, а во-вторых, у

нас вперед так условлено, чтоб непременно быть двоеженству. (Решительно.) А

в-третьих, я сейчас к нему сам поеду, и не я буду, если через двадцать минут

на трензеле его сюда не приведу.

Иван Тимофеевич. Ну, с богом! (Пожимает руку Глумову.)

Перед тем как уйти, Глумов поманил Рассказчика в уголок.

Глумов (вынимает из кармана бумажку). Смотри, что мне невеста вручила.

Рассказчик. Что это?

Глумов. Фантик с конфетки. (Читает.) "Любовь сладка, всему научит..."

(Отдает Рассказчику.)

Рассказчик (продолжает читать). "Коль кровь кипит, а сердце пучит, напрасно будем мы стеречься. Но прелестьми должны увлечься". Как же так, Глумов? А ты что? Может, тебе в самом деле жениться?

Глумов. Жениться? Нет уж, пусть Балалайкина женится. У меня тут другие

виды. (Подходит к Фаинушке, что-то шепчет ей на ушко. Парамонову.) Ну, я

побежал за женихом. (Уходит.)

Фаинушка (Рассказчику). А вы что же стоите?

Рассказчик. Я?

Фаинушка. Вы. Идите к нам!

Рассказчик. Спасибо...

Фаинушка (кивая на дверь, куда ушел Глумов). Это приятель ваш?

Рассказчик. Да, приятель.

Фаинушка. Какой смешной!

Рассказчик. Что так?

Фаинушка. Давеча я всего два слова сказала, а он уж и размок: глаза

зажмурил, чуть не свалился... хоть бы людей постыдился!

Парамонов. Ах ты, голубь, голубь! А жениха все нет.

Иван Тимофеевич. Явится, Онуфрий Петрович, беспременно явится.

Фаинушка. А у нас сегодня Полкан Самсоныч к фараонам уезжает.

Рассказчик. Сегодня?

Фаинушка. Да, отпразднуем свадьбу и провожать поедем.

Редедя. Заждался Араби-паша. (Засыпает.)

Рассказчик. А жалко вам его?

Фаинушка. Мне-то? Засыпает он уж больно часто. Надоел.

Рассказчик. А вам нужно...

Фаинушка. Ничего мне не нужно, а вот приятелю своему скажите, чтоб он

за обедом подле меня сидел. Я хочу ему на ушко одно слово... (Гостям.) Господа, что же мы так сидим? Водочки! Милости просим закусить, господа! Не

взыщите! (Хлопает в ладоши.)

Лакеи вносят стол, все рассаживаются.

Перекусихин-первый (отделившись от закусывающих подошел к Фаинушке).

Стало быть, полководец в поход уезжает?

Фаинушка. Да, к Араби-паше.

Перекусихин-первый. Значит, его квартирка освобождается? Вот кабы мне

ее.

Фаинушка. Отдана!

Перекусихин-первый (умоляюще). Фаина Егоровна...

Фаинушка. Да отстаньте вы от меня! (Подходит к Рассказчику.) Вы

знакомы? Это наш посаженый отец Перекусихин-первый. А вот тот

Перекусихин-второй. Тоже отец... посаженый.

Рассказчик. Очень приятно.

Фаинушка. Прошу садиться, господа!

К ней подходит Перекусихин-второй.

Перекусихин-второй (вполголоса). Говорят, Полкан Самсоныч к фараонам

уезжает.

Фаинушка. Да.

Перекусихин-второй. Вот кабы мне полководцеву-то квартирку!

Фаинушка. Отдана!

Перекусихин-второй. Кому?

Фаинушка. А вот это уже совершенно до вас не касается.

Перекусихин-второй. Значит, надежды никакой?

Фаинушка. Никакой. Отстаньте от меня!

Идут к столу. Фаинушка усаживается в центре, рядом с

Парамоновым, по другую руку невесты пустой стул

напоминает о странном отсутствии жениха.

Парамонов. ...так нынче ягода дешева, так дешева - кому вредно и те

едят! Ах, голуби, голуби!

Редедя. Рекомендую балык! В первоначальном виде в низовьях Дона плавал,

думал, чай, про себя: я-ста! да мы-ста! А теперь он у нас на столе-с, и мы

им закусывать будем. Янтарь-с. Только у Фаины Егоровны и можно встретиться с

подобным сюжетом!

Парамонов. А что эти зулусы, как мы, едят? Или что свое?

Редедя. Нет, они по-своему. Осетрины не едят. Сардинок не едят, а вот

змеи, скорпионы, летучие мыши - это у них первое лакомство!

Перекусихин-второй. Что вы говорите!

Парамонов. А что, в этой Зулусии... финансы есть?

Редедя. Настоящих финансов нет, а вроде финансов - как не быть!

Перекусихин-первый. И деньги, стало быть, чеканят?

Редедя. Чеканить не чеканят, а так делают. У них заместо денег

крокодильи косточки идут.

Прудентов. Что город, то норов, что деревня, то обычай. Вот ведь какую

легкость придумали!

Иван Тимофеевич. А внутренняя политика у них есть?

Редедя. И внутренней политики настоящей нет, а есть оздоровление

корней. Тут и полиция, и юстиция, и народное просвещение - все! Возьмут этак

голубчика, где почувствительнее, да и не выпускают, покуда всех не оговорит.

Прудентов. И это легкость большая.

Парамонов. А жениха-то все нет...

Дверь отворилась, жандарм вводит Балалайкина,

торжествующий Глумов замыкает шествие.

Очищенный. Вот он, явился!

Иван Тимофеевич. Вот и жених прибыл.

Парамонов. Ах, голубь, голубь!

Жандарм силой усаживает Балалайкина подле невесты. Никто

не обращает на это внимания.

Балалайкин. Извините, господа, срочное дело обнаружилось.