Те же и Скунс

Но всю канонаду легко перекрыл мощный бас водителя грузовика. При взгляде с близкого расстояния шоферюга оказался громилой под стать своему многоколёсному монстру – сущий гигант, равномерно поросший курчавым огненным пухом:

– Мне что, на губе из-за тебя, гадёныш, сидеть?.. Весь ущерб, нанесённый его грузовику, измерялся краской от «Мерседеса», прилипшей к стальным несокрушимым углам. Однако он этого определить ещё не успел.

– На себя посмотри!.. – сорвался Женя. – Расхлебянил свой сарай среди дороги, не объехать!!!

Гаишники оглянулись в сторону рыжего, с интересом ожидая новых словесных шедевров, но тут их внимание отвлёк характерный электронный писк. Инесса Шлыгина стояла возле багажника «Мерседеса» и, прижав ладонью готовые разлететься бумаги, другой рукой держала возле уха миниатюрный сотовый телефон.

– Виталя?.. – расслышали мужчины. – А побыстрее не мог трубочку взять?.. Ладно, я на Пулковском шоссе, возле пункта ГАИ, Крылов «Мерс» угробил… Нет, врача не надо, я в полном… Да, только в темпе, пожалуйста… Нет, лучше Генку на «Вольво»… Ну всё, жду.

Щёлкнула крышечка. Инесса спрятала телефон в сумочку и стала смотреть в сторону города – так, словно оттуда сей момент должен был подоспеть взамен битого другой лимузин.

– Тьфу! Развелось вас, торгашей чёртовых, – плюнул рыжий водила, в простоте душевной принявший Женю за «нового русского». – Кошёлок своих катают, так и те, блин, каждая при трубе…

Еду я на «Мерседесе»,
Мой милёнок за рулём.
За услуги мне он платит
И долларом, и рублём…[32]

Женя решил вступиться за честь начальницы и воинственно шагнул к обидчику:

– Твою мать!.. Рот-то закрой!..

Вот это он сделал зря, ибо танки, как всем известно, из рогаток не подбивают. Гигант, только что со вкусом поливавший Женю отборными матюгами, расценил дохленький ответный выхлоп как жуткое оскорбление. Волосатая лапища тотчас сгребла несчастного за грудки. Жениной спиной начали планомерно стирать с серо-зелёного борта напластования грязи:

– Ты мне ещё вякни, сосунок, я тебя… Зверская рожа сулила как минимум убийство с особой жестокостью. Гаишники верно оценили ситуацию и объединили усилия, чтобы оторвать щоферюгу от полузадушенной жертвы. Это удалось им не без труда и в основном потому, что старший успел разобраться по документам: Женя Крылов был никакой не «новый русский», а свой брат пролетарий, извозчик при барыне. Да ещё и подстреленный в Грозном, во время печально знаменитого штурма.

– Э, сынок, да как же это ты за тормозами не уследил, – немедленно смягчился военный шофёр. – Давай ко мне в кабину, чайком угощу. Жена вот в дорогу пирожков напекла…

– Мне твои пирожки… – отвернулся Женя. – Я за этот «Мерс» головой отвечаю, хоть удавиться теперь…

На шоссе уже разворачивалась тёмно-серая «Вольво», присланная за мадам, – дорога из фирмы занимала минуты. Машину вёл реабилитированный Геннадий Палыч, рядом с ним дымил беломориной Базылев.

– Автомобиль застрахован? – деловито спрашивал Инессу гаишник.

Когда все разъехались, рыжий шоферюга уволок-таки Женю к себе в кабину отпаивать чаем и угощать домашними пирожками. Потом прибыл буксировщик и потащил искалеченный «Мерседес» на Бронницкую, в мастерскую Кирилла Кольчугина.

Медицинский факт

Коллекционер открыл почти сразу, лишь мельком взглянув в глазок, и провёл посетителей в кабинет.

– Вещи из вашей коллекции чуть было не уплыли в Финляндию, – сказала Пиновская. – По счастью, таллинские коллеги перехватили их. Примите поздравления, Владимир Матвеевич.

– А я уже и не надеялся!.. – всплеснул руками Виленкин. – Но сам грабитель! Вы задержали его?

– Он своё получит, не беспокойтесь. Скажите, пожалуйста… Вот этот предмет случайно вам не знаком?

Виленкин ожидал увидеть что угодно, только не золотой дукат. ТОТ САМЫЙ дукат. Его он, кажется, узнал бы из тысячи точно таких же. Всё-таки коллекционер справился с эмоциями и совершенно спокойно, как ему казалось, спросил:

– Австрия, семнадцатый век… А что?

Пиновская и Дубинин переглянулись. От них не укрылось, как внезапное волнение на миг исказило лицо старика.

– Посмотрите внимательнее, Владимир Матвеевич, – успокаивающе проговорил Осаф Александрович. – Подумайте, соберитесь с мыслями, попейте воды…

– Я и так спокоен, – отчаянно напряжённым, звенящим голосом ответил Виленкин.

– Посмотрите ещё раз. Вы узнаёте эту монету?

– Нет!

– Как же так, – тихо сказал Дубинин. – Вы ведь держали её в руках. Держали…

– Что?..

– Пальчики, Владимир Матвеевич. Ваши пальчики. На этой монете.

– Не может быть! – безапелляционно заявил коллекционер.

– Я вам экспертное заключение представлю… – Дубинин, не ожидавший такого отпора, даже слегка растерялся. – Отпечатки безусловно ваши. Медицинский факт!

– Ну… – Виленкин расстегнул верхнюю пуговищ рубашки, как будто в комнате вдруг стало нестерпимо душно. – Возможно… возможно, я видел её у кого-то из коллег… Кто-то мне, возможно, её показывал… Вот и отпечатки…

– Кто же? – сухо поинтересовалась Пиновская. – Припомните, если не трудно.