Те же и Скунс

– Между прочим, – сообщила ему Стаська, – папа маме кольцо подарил, когда уезжал. Обручальное. Оно у меня теперь на стенке висит. И сказал: как вернусь – в тот же день в загс!

Снегирёв подумал о стихах на беленьком бумажном листке. Стаська услышала его мысли.

– Дядя Лёша… – застеснялась она. – Я когда-то стихотворение сочинила… Можно, я вам прочитаю?

Он кивнул, глядя ей в глаза. Кира шла к ним через лес и близоруко всматривалась сквозь очки, неся, словно букет, яркие подосиновики: «Вы это что тут притихли? Зову, зову…»

Вслед за солнцем приходит тень,
И над этим никто не властен.
Что несёт мне завтрашний день?
Может, слезы, а может, счастье.

У меня когда-то был дом
И родители молодые.
Хоть меня ещё не было в нём —
Как мы все друг друга любили!

На закате чёрного дня
Каждый шаг отдаётся гулко.
Маму отняли у меня
Три подонка в тёмном проулке.

Моя память хранит лицо,
Поцелуи, родной запах…
А тому, кто был мне отцом,
Не пришлось мне сказать «папа».

Там, где солнцем сожжён песок
И на картах нету дороги,
Угодила ему в висок
Чья-то пуля в бою жестоком…

Так они от меня ушли.
Злые люди нас разлучили,
И по разным концам земли
Светят звёзды на две могилы.

Никогда – нет слова страшней! —
Им не встать, не вздохнуть, не выжить…
Но всё чаще кажется мне —
Вновь их рядом с собой увижу.

Два портрета смотрят со стен,
Помогая поверить в чудо…
Что б ни нёс мне завтрашний день —
Никогда я их не забуду…[31]

Снегирёв вдруг посмотрел на себя как бы со стороны и с пугающей трезвостью, присущей безумию, подумал:

"Господи, а почему бы и нет?.. Плен, побег и прочие злоключения, растянувшиеся более чем на десять лет… Жизнь, она ещё и покруче коленца выкидывает… Сколько легенд он на своём веку сотворил, одной больше… «А сразу почему не сказал?» – «А ты бы на моём месте сразу сказала или тоже сначала познакомилась бы?..» И прекратится наёмный убийца по прозвищу Скунс. Вот прямо сейчас. Вот прямо в эту секунду. Он даже фразу придумал:

«Стасик… Я, должно быть, совсем не похож на портрет…»

– Стасик… – начал он чужим сиплым голосом. И… замолчал, так ничего и не произнеся. Ибо через подлесок, густо зеленевший на той стороне, шумно продрался Жуков. И махнул к ним через канаву, прижав к боку солидно потяжелевшую корзину:

– Это куда же вы подевались, милостивые государи? Кричу, кричу!.. Еле нашёл!

– Вот и я говорю, давно пора собаку заводить, – с самым невинным видом поддакнула Стаська. – Такую большую, мохнатую… Кавказскую овчарку, например. Тогда бы вы нас сразу нашли.

– «Если нету револьвера – покупайте бультерьера», – процитировал Снегирёв объявление, когда-то увиденное в магазине.

– Алексей Алексеевич! – строго прокашлялся Жуков. – Я бы попросил вас не оказывать разлагающего влияния на неокрепшие детские души. Я, собственно, и сам «за», но как вы это изволите объяснить ещё одному члену семейства?..

– А давайте этому члену семейства по телефону позвоним, – сказал Снегирёв. – Чтобы не волновалась.

Здравый рассудок постепенно возвращался к нему. Минуту назад он съесть готов был Валерия Александровича за неожиданное появление. А теперь про себя благодарил его.

– Как это позвоним? – удивилась Стаська. Он вытащил из-за пазухи сотовый телефончик:

– А вот как…

Крах карьеры

Фирма «Инесса» планомерно приближалась к народу Густо-синий «Мерседес» невесомо шуршал, аккуратно спускаясь с Пулковской горы в сторону города: мадам Шлыгина возвращалась с успешных переговоров, проведённых в одном из областных молочных хозяйств.

Ещё в те времена, когда на территории нынешней «Инессы» располагался авторемонтный завод, возле его административного корпуса в сквер на Московском проспекте выглядывала ничем не примечательная «стекляшка». Согласно изначальному замыслу, она должна была освободить заводчан, да и часть окрестного люда, от множества повседневных хлопот… увы, благой замысел трагически провалился. В течение нескольких лет на втором этаже теплилось Богом забытое ателье по мелкому бытовому ремонту, а внизу плодила тараканов дорогая и невкусная домовая кухня. Оба заведения популярности у местного населения так и не снискали и, несмотря на многократные реанимации, всё время порывались испустить дух.

Что в конце концов и случилось.