Те же и граф (СИ)

На другом сайте та же картина. Маша заволновалась по-настоящему. Милка неутомимо искала и поминутно спрашивала:

- Не этот? Вроде Москва.

Не этот. И не этот. Когда Маша поняла, что может вообще не найти Орлова, она испугалась по-настоящему.

Ни с чем они вернулись на кухню. Милка предложила тост, но Маше уже ничего не хотелось.

- Да брось ты, найдется твой романтический герой! - пыталась взбодрить ее Попова. - Подожди, я тут принесла новые перлы для твоей копилки.

Зная о том, что Маша записывает смешные выражения из школьных сочинений, Попова периодически поставляла их подруге. Порывшись в сумке, она достала толстый еженедельник в обложке из натуральной кожи, привезенный из Флоренции, предмет зависти Маши Колосовой. Та обожала всевозможные записные книжки, толстые тетради, всякую канцелярскую чепуху. Часто говорила, что теряет голову, когда заходит в отдел, где продаются еженедельники и записные книжки. Ее спасало, что цены на все это богатство были неимоверные, а с ее-то зарплатой...

- Записывать будешь? - подстегнула Машу подруга, такая же училка, как и сама Маша. - Тут так, по мелочи.

Колосова принесла довольно потрепанную тетрадь в твердой картонной обложке и приготовилась писать.

- Пиши. "Наташа помогает раненым, отдавая им поводья".

- Они что, не знают, что такое подводы? - подивилась Колосова.

- Да откуда им знать? Но дело не в этом. Просто они списывали, незнакомое слово попалось, вот и переврали. Пиши дальше: "На преступление он пошел по нужде".

- Бедный! - фыркнула Маша, строча в книге.

- Фамилия купца из "Войны и мира", - диктовала дальше Милка, - ну, того, что свою лавку в Смоленске поджег: Ферамонтов.

- Ну да, слово "феромоны" им сейчас понятнее, чем имя Ферапонт.

- "Сначала Ростов даже струсил в первой встрече с французами, а в конце уже женился и стал главой своего имения".

- Логично, - снова фыркнула Маша.

- Вот еще. "К сожалению, в Андрея Болконского снаряд всегда попадал в начале боя".

-Ну не везло же парню...- улыбаясь, прокомментировала Маша.

- И совсем блошки: "месчане", "цыганин", "горчиха" Бэла.

- В смысле "горянка"? - автоматически поинтересовалась Маша.

- Ну, наверно.

Милка порылась в своем кондуите:

- А вот это коронное! Из старого. - И она прочла интимно: - "Чтобы сводить концы с концами, Родион иногда посещал старуху-процентщицу".

- Ах, он шалун! - невольно засмеялась Маша. Полистав страницы своей потрепанной книжки, она предложила: - А вот угадай, кто это? "Ледяная статуя, не живущая, но когда-нибудь умирающая и бесследно исчезающая, не оставив даже мокрого места"?

Милка не задумываясь ответила:

- Элен Курагина, что ли? Да, метафоры им особенно удаются. Твои гении, оказывается, тоже не промах.

- Мил, они гении в физике и математике, ты же знаешь.

Милка действительно все знала про учеников Колосовой. Они исключительно талантливые ребята, прекрасно поют, пишут стихи и удачные стилизации, шпарят наизусть целые поэмы Маяковского и Есенина. А еще обладают актерскими способностями и разыгрывают целые спектакли на уроках литературы, инсценируя стихи или драматургические отрывки.

Однако время меняется, меняются и ученики. Маша жаловалась, что с каждым годом поступающие в школу ребята все менее подготовлены, менее активны, менее заинтересованы. Читательский багаж невелик, программу не осваивают. Прагматичны и расчетливы. Запрет на ноутбуки и планшеты во время уроков воспринимают как драму, с которой не могут смириться до конца учебного года. Литературу считают лишним предметом, необязательным. Колосова осознавала, что с годами и она сама меняется, и все больше между ней и учениками поколенческий разрыв и меньше понимания. Это неизбежно.

- Как только окончательно перестану их понимать, я уйду из школы, - говорила она каждый год, но все не уходила. Все еще казалось, что понимает этих умных, независимых, но таких еще маленьких детей.

Оправдывала себя:

- Если не я, то кто же?

- Давай выпьем за то, чтобы литературу не исключили из программы средней школы, а то все идет к тому! - произнесла тост Милка, и они с чувством выпили.

Нет, не за себя боялись училки. У каждой был путь к отступлению, если что. Боялись другого. Холодных равнодушных глаз, расчетливого зла, невежественной амбициозности, торжествующего хамства. Общество, воспитывающее потребителей, не считающихся ни с чем, кроме своего блага, обречено. Откуда нынешним юным черпать иные истины? Тут еще эта, прости Господи, реформа образовательная. Система ЕГЭ приучает школьников к мысли, что где-то есть готовые ответы, поэтому думать вовсе не обязательно. Вот и не думают, списывают все повально из интернета.

Разумеется, рано или поздно человек тянется к классике за духовной пищей. Прочтут и они, нынешние юные, что-то. Однако прочтут ли, если не сформировать вкус с юных лет? Если не приучить к духовной работе?

- Да когда же им читать-то потом? - возражала Милка. - Загруженным работой, семейными проблемами? И что они своим детям смогут дать в таком случае?

- Любовь, прежде всего, - отвечала Маша. - Без любви ничто не поможет: ни начитанность, ни ум, ни материальное благополучие.