Те, которых не бывает

…Ян наблюдателя не заметил. Он вообще-то следил с этой крыши за Аней, но сейчас попросту грустил – и было от чего. С тех пор, как Энгаус слегла совсем, всё стало невыносимо. Нет, дело не в том, что он теперь делал её работу (Ася переносила его во времени прямо в своей больничной палате, а дальше он уже летел разбираться с чужими роковыми случайностями присущими ему, Яну, оригинальными методами), – это не трудно. Дело в том, что Макс, как всегда, ничего не говорил ни о прогнозах, ни о методах лечения, ни о чём. Это изводило Яна. Он не любил неизвестность и в целом был готов ради Аси на всё. Таких громких лозунгов он, конечно, не думал – а вот о том, что по ту сторону пермского Стикса он уже дважды был и оба раза вернулся, начал задумываться. А что, если можно и оттуда человека вытащить, пока Харон не видит? Что вообще такое жизнь и смерть для таких, как они?

….Символизирующие, очевидно, единство смерти и жизни, чёрно-белые скорлупки продолжали падать на ржавую крышу, прямо к модным джинсам Ани. Но она смотрела не на них – туда, где искрилась, как дождик на ёлке в Рождество, река за деревьями, а по реке плыл маленький, словно игрушечный пароход. Аня невольно представляла себе, что у его штурвала стоит такой же маленький, будто муравей, Андрей, и улыбалась так, как улыбаются люди, ещё не подозревающие о том, что счастливы.

Часы на гостинице возле универмага пробили пять раз. Звук далеко разнёсся по реке и, достигнув сразу четырёх ушей на старой крыше, моментально вернул к действительности их обладателей.

– Что я здесь делаю? Пять часов, что ли? – одновременно вопросили пространство Ян и Аня.

«Какой знакомый голос», – подумали они оба, прежде чем оглянуться. А затем оглянулись.

Новая порция чёрно-белых шкурок приземлилась на уже слегка нагретую, но всё ещё мокрую крышу. Аня медленно перевела глаза на пустое место, являвшееся их источником. Источник семечек твёрдо решил оставаться невидимым и дальше – сейчас эта, как её, Анна решит, что ей напекло голову, пойдёт домой и всё забудет, и всё будет хорошо.

«Мне, наверное, голову напекло, – и вправду решила Аня. – Пора бы домой, я обещала Андрею встретиться, надо бы полежать, в себя прийти». Она бросила последний взгляд на сверкающую под солнцем магнитофонную ленту реки, повернулась – и, конечно, поскользнулась на щедро насыпанной неотразимым невидимым филологом подсолнечной шелухе. Уже падая, Аня запоздало подумала, что с таким везением, как у неё, даже по городу надо ходить в трекинговых ботинках. С кошками. То есть надо было. Её пальцы, тщетно ловившие край крыши, сомкнулись в холодном воздухе.

Как глупо.

– Давай руку. – Ян материализовался в воздухе рядом с Аней – со всеми своими кудряшками, клетчатой рубашкой (точно как у неё!) и крайним испугом на лице. Прежде чем девушка поняла, что происходит, она уже снова стояла на крыше, а рядом с ней никого не было. Только семечки хранили отпечаток подошвы тяжёлого ботинка.

⁂

– Она опять ничего не заметила, да? – язвительно поинтересовалась Ася, откидывая от лица отросшие за время болезни волосы. Впрочем, Малинин выглядел таким несчастным, что доброе сердце Аси готово было в виде исключения остановиться не от врождённых пороков, а от жалости. Она ободряюще улыбнулась и щёлкнула пальцами.

⁂

«Мне, наверное, голову напекло, – и вправду решила Аня. – Пора бы домой, я обещала Андрею встретиться, надо бы полежать, в себя прийти». Она бросила последний взгляд на сверкающую под солнцем магнитофонную ленту реки, повернулась и пошла обратно к чердачному окошку. Аккуратно держась за оконную раму, девушка попыталась нащупать ногой импровизированную лестницу, на которую опиралась, вылезая, но что-то пошло не так.

Затаившийся на крыше поглотитель семечек Ян Малинин услышал с чердака хруст, грохот, звук падения человеческого тела и витиеватые ругательства, которые по понятным причинам не стал пересказывать даме, когда просил Асю отправить его в прошлое ещё раз.

⁂

Магнитофонная лента реки снова сияла на солнце. Снова скрылся за деревьями игрушечный пароходик. Часы в очередной для Яна и снова в первый для Ани раз пробили пять.

«…Обещала Андрею встретиться…»

Аня благополучно прошла первый уровень в виде крыши, очищенной от семечек, перешла на второй – чердак, куда предусмотрительный Ян уже притащил достаточно досок и даже старый стул, чтобы по ним мог спуститься кто угодно. Вылезла из люка, который просто чудом не прихлопнул ей пальцы (внимательный читатель уже, конечно, догадался, что вовсе не чудом). Спустилась по лестнице, по чистой случайности не наступив на едва различимого в темноте чёрного кота, которого как будто напугало что-то невидимое (ха-ха!) и который с шипением ускакал вверх. Снова миновала череду разноцветных почтовых ящиков на первом этаже, около которой удивительным образом замешкался местный участковый дядя Петя, у которого очень некстати почесался нос и который не заметил незнакомую девушку, которую только что видел на подведомственной ему крыше и вообще-то шёл отловить.