Те, которые

Богдана все никак не хотели выписывать, целую неделю к нему ходил психолог, который задавал глупые вопросы о папе и маме, показывал какие-то кляксы и надоел Богдану до чертиков. Мальчик терпел и отвечал, как мог, честно. Он даже признался, что ему нравится медсестра Верочка (она всегда выходила из палаты во время визита психолога), и позже Богдан на ней женится. А еще он несколько раз дал клятву, что не попытается еще раз себя убить, потому что от этого будет плохо маме, папе, Нюше, бабушкам и дедушкам, а также крестным родителям.

В конце концов, психолог признал, что пациента не обязательно держать на стационаре под неусыпным контролем. Правда, он очень долго в кабинете объяснял папе и маме об их ответственности, о том, что при малейшей ненормальности нужно сразу сообщить ему, психологу. Папа не выдержал и заявил:

– Я об ответственности за своего сына знаю больше вашего! А что касается ненормальности… В его случае ненормальностью может быть только нормальность. А этого, к сожалению, не будет никогда.

Мама странно посмотрела на папу, но промолчала.

* * *

Дома было хорошо. Нюшка успела сильно вырасти и принялась пихаться с Богданом. Он устоял на ногах, чему очень удивился. Раньше он мог рухнуть даже безо всякого тычка, просто потеряв равновесие.

Мама с папой усиленно делали вид, что все в порядке, они полностью доверяют сыну. Но лекарства и острые предметы теперь хранились под замком, так же как и ремни, ленты и прочие веревочки. Даже на окнах и балконной двери отныне блестели новенькие замочки.

Богдан только посмеивался над осторожными родителями. Теперь он не собирался умирать. Наоборот, он очень хотел жить и получать от жизни удовольствие. Он не только продолжал методически зачищать очаги сопротивления боли, но принялся активно разрабатывать позвоночник, ноги и руки. Массажист дядя Леша, который с ним занимался на дому, нарадоваться не мог:

– Ну Данька, ну молодец! Раньше тебя на шведскую стенку только хитростью можно было заманить…

Иногда дядя Леша даже придерживал слишком ретивого воспитанника, чтобы тот не давал себе слишком большую нагрузку.

Через месяц, когда с болью было почти покончено, а руки и ноги совсем окрепли, из Германии приехал крестный отец Богдана. Он пришел в бурный восторг и принялся пытать родителей, что за новые методики они откопали.

– Ты смотри, какой Богданище красавец стал! Какая стать, а?!

– Потому что не ленился и занимался гимнастикой каждый день, – наставительно ответил папа, но крестный ему не поверил.

Когда он уехал в свою Германию, щедро одарив Богдана и – несмотря на ревность крестника – Нюшку, мама с папой закрылись на кухне и принялись шептаться. Шептали они зря, потому что в квартире была акустика, как в хорошем театре. Богдан слышал каждое слово.

– Слушай, – сказал папа, – а ведь он и правда… ну… изменился.

Мама промолчала.

– Ходит уверенно… Заикаться меньше стал.

Мама втянула голову в плечи.

– Я вчера видел, как он на велике гоняет. Пора ему дополнительные колесики снимать.

Мама закусила губу.

– Что ты молчишь? – сжал кулаки папа. – Ты же видишь, что происходит!

– Он выздоравливает, – с трудом сказала мама.

– Вот именно! Но почему вдруг! А если… если потом еще хуже будет? Мне же сказал психиатр…

– …психолог…

– …сказал психолог, чтобы мы следили за всем необычным. Как он вдруг стал таким… почти нормальным?

– В больнице.

– Что?!

И мама рассказала все, что сообщил ей лечащий врач. Папа сидел, обхватив голову руками. Он никогда в жизни не держал в зубах сигарету, но сейчас очень хотел докурить.

– Бред… Бред… Так не бывает.

Мама сидела ровно, как ученица на первой парте. Только руки не сложила перед собой, а зажала между колен. Ей было очень страшно.

Папа встал и принялся расхаживать по кухне.

– Значит так… Чудес не бывает. Что-то было… Его лечили… Нет, это вряд ли, раз ты говоришь, что врач сам офигел… Да и знаю я, как они его лечили! А перед этим… – папа невольно покосился на верхнюю полку буфета, закрытую теперь на маленький висячий замок. – Перед этим он наглотался таблеток.

Папа остановился и произнес облечено:

– Вот в чем дело! Он же при смерти был! Получается, мозг получил ударную дозу наркотика… мобилизовался… и что-то там в нем случилось! Какие-то резервы открылись!

Папа продолжал развивать стройную теорию, основанную на сведениях, которые он почерпнул в интернете. Мама слушала, кивала и старалась радоваться вместе с мужем. Тому достаточно было всего лишь найти логичное объяснение, правдоподобную версию, чтобы поверить в чудо. Она… не то чтобы не верила в чудеса… но знала, что сейчас с ее сыном творится что-то нехорошее.

Хотя он и выздоравливает.

Богдан в своей комнате усмехнулся. Он не видел маму, но слышал воодушевленную речь отца. И вспоминал все его бесконечные: «Сиди ровно!», «Говори четко!», «Смотри под ноги!». Скоро все будет по-другому. Богдан не просто будет ходить и говорить правильно, он станет лучшим. Потому что иначе и быть не может. Иначе несправедливо.

* * *