Те, кого нет

— Отстал ты от жизни, Серега. Охранная система. Сын поставил. Однако хозяин ей не доверяет. У него в спальне — дробовик с картечью. Не перебивай… Вся жизнь держится на знакомствах и куче связей. С ментами, с директором школы, где училась старшая дочь, с главврачом больницы, где оперировали жену по поводу желчного пузыря, а здесь у доктора дача. Ты мне отдельную палату, я тебе — машину кирпича. Наш Иван по строительной части, может и не такое. Вот и Савелий ему тоже зачем-то понадобился. А чего: дела идут в гору, в корешах с областным прокурором, опять же…

— А тебе это откуда известно? — спросил Сергей. Градус застолья успел повыситься, пришлось наклониться к шурину, чтобы тот расслышал. — Ты что, все это время следил за братом?

Глаза Валентина мгновенно сделались трезвыми и злыми.

— Ладно, съезжаем с темы. Куда это, интересно, подевалась Александра?

— Только что здесь была… Слушай, я схожу перекурю — тут вроде за столом не принято. Заодно и ее поищу. Что это народ забегал?

— Танцы будут, — мрачно ухмыльнулся шурин. — Как по писаному. Я с тобой, ноги разомну.

Оба выбрались из-за стола, оставив позади оживленный застольный гомон. Савелий уже хлопотал у очага. Рядом ожидал Родион, держа на отлете откупоренную бутылку с остатками белого вина, Марты и жены нигде не было видно.

Когда они, пройдя к центру лужайки, остановились у водоема с пресловутыми карпами, Федоров с наслаждением закурил и сказал:

— Знаешь, Валентин, я давно хотел спросить. Вот почему ты выбрал такую профессию?

— Какую — «такую»? Не мужскую, что ли?

— Да нет, при чем тут это… Все время на колесах. И зарплата у проводников, насколько я слышал, не бог весть какая. Я, к примеру, когда мы с твоей сестрой только поженились, подрабатывал — бегал на сортировочную вагоны разгружать. Не часто, правда. Народ там, в смысле начальство ваше железнодорожное, прямо тебе скажу, дрянь порядочная…

— Проводник сам себе хозяин, — перебил Валентин. — А начальство что, на то оно и поставлено: собачиться. Почему выбрал, спрашиваешь? Так карты легли. Я вообще не хотел нигде учиться. На черта мне это ихнее высшее образование? Когда я переполз в девятый, Савелий начал меня гнуть к военной службе. Это у него пунктик был. Армия — школа жизни, сильный характер, офицерская честь, прочное положение в обществе, фуе-мое. Там в Бикине, в военном городке, я всякого навидался. В массе своей — конченые мудаки. Мясо. Ты в армии служил?

— Не пришлось. В институте была военная кафедра. А потом пронесло.

— Значит, не лопал этой романтики. Я брату прямо заявил, чтобы он меня с этим не напрягал. Он буром, но тут я удачно заболел; поначалу думали — астма, и вдруг какая-то короста вонючая по всему телу, удушье. Чую — кранты, и Савелий на меня рукой махнул. Одна Инна со мной нянчилась, даже в Москву отправляла, там у нее родня сплошь медики… Прошло постепенно. Вот под это дело я от армии и откосил вчистую. Два года пробездельничал. А там Инна родила пацана, и пошло-поехало… Но к тому времени я уже дома редко бывал. Тут, как во всем, дело случая. Я с Савелием на охоту не ездил, не нравилось мне это дело, но рыбалку любил. И как-то раз познакомились мы на Уссури с одним дядькой из местных. У него под Бикином был свой домик, большая семья, а жена его, тетка Галина, работала в Хабаровске проводницей… Эй, смотри — кажется, Инна зовет… Вот ты спрашиваешь, почему да почему? — уже на ходу продолжал Валентин. — Я, честно тебе скажу, вообще ничем не хотел заниматься. Но такого не бывает. И тут тетка Галина, которая тридцать лет по вагонам терлась, однажды взяла меня с собой. Жесткая была баба, но по-своему добрая. Дети их разъехались кто куда, она по ним скучала, вот и решила меня… скажем, пригреть слегка. Но не в том суть. Главное — чем продолжилось…

— Чем же? — с любопытством спросил Сергей, усаживаясь между шурином и женой и уже без команды Валентина наполняя рюмки.

— Я проработал с полгода, освоился и начал выполнять некоторые поручения. Все-таки Транссиб, магистраль. Заимел приработок — Валентин хмыкнул. — Тогда с этим было просто. В общем, бизнес. И стал независим от Савелия.

— Это ясно.

— Но даже не деньги меня держали… Тут лучше издалека, чтобы понятнее. В раннем детстве я мечтал о маме-папе, о доме, где все друг друга любят. В одном повезло — у меня была нянька что надо, моя старшая, — Валентин усмехнулся. — Твоя будущая жена уже тогда была большая и крепкая, было за кем спрятаться. Но и ей доставалось от отца, так что жили мы с ней, как в осаде, все время начеку. Вот потому она и выросла таким… броненосцем.

— Не надо об Александре, — попросил Федоров. Он вдруг быстро захмелел и снова почувствовал голод. — Я про нее и сам все знаю. Попробуй-ка лучше рыбки…

— В общем, мы хотели человеческой жизни: моя сестра и я. Но я не женщина, чтобы фантазировать впустую, и скоро сообразил, что надо затаиться и ждать, пока он исчезнет. Убить я его не мог, был еще сопляком, но ведь и думать о том, как от него избавиться, мне никто не запрещал…

— О ком ты говоришь?