Таволга

В конце войны вели новую цепь линии электропередач. Разрубали трассу, вязали и ставили опоры. Рабочие жили в больших палатках с железными печками. Я возвращался с охоты ни с чем через их стан. Один из монтеров стал подтрунивать, что я, мол, и стрелять не умею, и ружье ношу для форсу. «А что, Васька, тебе ведь не попасть в того беркута», — в разговор вмешался второй.

Над головами кружила большая птица. Я вскинул ружье и выстрелил. Беркут дернулся, завалился набок и упал неподалеку. Строители подбежали к нему, хотели взять, но он не давался в руки. Все же эти двое изловчились, схватили за крылья и повели, как водят ребенка, еще не умеющего ходить. Он пытался достать клювом и лапами обидчиков, но этого ему не удавалось. Наконец, зацепил комбинезон одного и словно ножом распорол. Тогда тот мужик со злости облил орла соляркой (бочка находилась неподалеку) и поджег. Беркут, словно огненный мяч, подпрыгивал, потом упал, подергался и затих.

Я был потрясен этой картиной, но ничего поделать не мог, ведь виноват был сам. Вернулся домой, должно быть, очень бледным, потому что бабушка спросила, не захворал ли. Долго на душе было скверно. Вот и жизнь доживаю, а тяжело вспоминать.

БЕЛЫЙ ВОЛК

Впервые увидел я волка весной. Мы завтракали. В окно было видно, как за речкой ходила скотина. Глядим, с Березовой горы, вдоль трассы высоковольтной линии, тропой обходчика идет белая собака. Спустилась не спеша. Когда же развернулась боком и кинулась к овцам, поняли — волк. Большой, гривастый и белый. Волк схватил ярочку сверху, поперек спины, высоко поднял голову и скрылся в лесу.

А однажды одна из наших собак Дамка рано утром выбежала и нарвалась на волков. Ее съели за баней. Остались лишь ошейник да кончик хвоста.

Волки много неприятностей причиняли нашей семье, однако к этому зверю я отношусь с уважением. Очень умный, именно умный, а не хитрый. Нас, ребят, да и женщин тоже, волки нисколько не боялись. Помню, пастушонок Вовка Рыжий пас гурт овец. Пришел волк и унес самую большую овцу. После этого дня три Вовка говорить не мог.

Наши лесные волки очень крупные, по величине разве дог сравниться может. Зимой и весной грязно-белые.

Мне очень хотелось добыть волка. Я брал ружье и нарочно отпускал скотину вниз по речке. И ни разу не видел.

Как-то копали картошку. Скотина ходила неподалеку. Вдруг зарявкала корова, поднялся переполох — волки! Мы с мамой прямо с лопатами бросились туда и видим: молодой волк несет на спине овцу, ноги вихляются — тяжело. Два старых бегут сзади и покусывают его за ноги, чтобы быстрее бежал. Когда мы стали догонять их, старый перехватил овцу у молодого, перекинул через спину и легко ушел в лес.

Однажды после неудачного налета, когда помешали люди, волк на моих глазах, пробегая мимо теленка, не останавливаясь, будто лизнул его в шею. К вечеру теленок заболел, утром не встал и не хотел пить. У него оказалось прокушенным горло.

И все же я встретился с волком. Случилось это солнечным осенним днем. Пошел за рябчиками. За мной увязалась дворняжка. Она совсем не смыслила в охоте, была отменно глупой и на редкость упрямой. Мои посылы ее домой закончились тем, что она убежала из глаз. Я и тому был рад — не мешает.

Остановился у речушки, сел на пень. Достал манок, посвистел. Рябчики ответили с двух сторон, но не шли.

Осматриваюсь. На полянке оладушками белеют волнушки. Лужа прикрыта желтым листом. Сквозь редеющий лес сквозит небо. Ласковое солнышко как бы нежно щурится. Ни комаров, ни гуда шмелей, ни треска кузнечиков. Тепло, тишина и покой. Изредка налетит порыв ветра, забушует разноцветная пурга, поднимут переполох сороки, потом смолкнут неожиданно. И опять тихо.

Нет, не идут рябчики.

Встал. Вдруг из-за поворота лохматым шаром катит моя дворняга, отчаянно визжит — и ко мне под ноги. А за ней — волк.

Увидел меня, резко остановился. Глаза желтые, острые, я и о ружье в этот момент забыл, а он в пяти метрах. Постоял мгновение, кинулся в сторону. Я выстрелил в угон, но ружье мое было стареньким, а дробь мелкой, на рябчика, и зверь ушел. Ушел легко, даже не вздрогнул от выстрела, и я подумал с досадой о промахе. До самого дома собака прижималась к моим ногам.

Через несколько дней, километрах в двух от того места, отец случайно наткнулся на мертвого волка.

ШАРИК

Сколько помню, мы всегда держали собак. Когда Дамку у нас съели волки, я случайно узнал, что приехал один охотник с Севера и привез чистопородную зверовую лайку, у которой появились щенки. Но за щенка он ломил такую цену, что не только просить у отца, но и выговорить вслух такой суммы я не решался. Однако желание заполучить чистокровного щенка так засело в голову, что я потерял аппетит и сон. Продал коньки, лыжи, собрал все, что мог — и все равно не хватало много. Делать нечего, пошел к знакомому охотнику дяде Косте, не очень, впрочем, надеясь на успех, и рассказал ему все, как есть. Он выслушал и понял.

— Бери, который покрупнее, — посоветовал он, — и чтоб живость была в нем — вырастет, работать лучше будет.