Таверна «Ямайка»

Страшная правда открылась Мэри во всем безобразии и кошмаре, она пожалела, что ее не было дома, пусть бы он и ее убил. Как это было на него похоже: вор, он пришел по-воровски и также, крадучись, ушел. Девушка понимала, что она сможет восстановить полную картину преступления, шаг за шагом, если выступит в качестве свидетеля. Она возведет забор из фактов вокруг него, из которого он не вывернется. Надо только подойти к сквайру и сказать: «Я знаю, кто убил», — и все будут внимательно слушать. Они окружат ее, как свора псов, рвущихся к добыче: след приведет их к Джему через Ратфорт, через Болота Треворта к Болоту Двенадцати Молодцов. Может быть, он спит там в своем маленьком доме, безразличный к судьбе; в том самом доме, где родились он и брат. Утром его уже не будет там, он уедет, насвистывая, верхом, подальше от Корнуолла, убийца, как и его отец.

Ей казалось, что она слышит цокот подков его пони по дороге, где-то вдали в тихой безмолвной ночи звук выбивает о камни последнее «прощай», но воображение вдруг стало реальностью: звук был не вымышленным, а вполне настоящим — по большаку ехал одинокий всадник.

Мэри повернулась на звук и прислушалась, нервы напряглись до предела, руки, сжимавшие плащ, похолодели и стали влажными. Лошадь приближалась, она шла ровно и ритмично, не слишком быстро, но и не медленно, каждый шаг отдавался в сердце девушки.

Солдаты, охранявшие жестянщика, о чем-то шептались и тоже смотрели на дорогу. Ричардс, стоявший рядом с ними, быстро повернулся и направился в дом, чтобы предупредить сквайра. Лошадь уже поднималась в гору, своим мерным цокотом бросая вызов молчанию ночи. Когда она была у вершины, из дома показался сквайр в сопровождении слуги.

— Стой! — закричал он. — Именем короля! Отвечайте, что привело вас ночью в эти места?

Всадник повернул лошадь и въехал во двор. Черный плащ с капюшоном скрывал лицо неизвестного, но когда он поклонился и обнажил голову, густой ореол белесых волос засиял в лунном свете, а голос звучал мягко и ласково.

— Мистер Бассат из Северного Холма, если не ошибаюсь, — сказал человек, протянув записку. — У меня письмо от Мэри Йеллан из таверны «Ямайка»: она меня просит о помощи. Но вижу, что приехал слишком поздно, здесь и без меня достаточно помощников. Вы меня, наверное, помните, мы встречались раньше. Я викарий из деревни Алтарнэн.

Глава 16

Мэри сидела в доме пастора одна у камина. Она долго спала и чувствовала себя отдохнувшей, силы вернулись, но душевного покоя, о котором она так давно мечтала, не было.

О ней заботились, были предупредительны и добры; пожалуй, слишком добры. После долгого напряжения последних дней внимание окружающих казалось внезапным и нереальным. Сам мистер Бассат погладил ее по плечу, словно маленького, незаслуженно обиженного ребенка, в своей незлобивой ворчливой манере старался успокоить:

— Теперь вам нужно выспаться после всех ужасов, через которые пришлось пройти. Но помните: страшное позади и больше не повторится. Обещаю, что мы найдем человека, который убил вашу тетю, это будет очень скоро, приговор о повешении вынесут уже в следующую сессию окружного суда. Когда вы немного придете в себя, вы нам скажете, как бы вам хотелось жить дальше. Сделаем все, что в наших силах.

В тот момент ей ничего не хотелось, не было сил думать и принимать решения. Когда Фрэнсис Дэйви предложил приютить ее на время в своем доме, девушка вяло согласилась, понимая, что невразумительные слова, которые ей удалось из себя выдавить, граничат с неблагодарностью. Еще раз пришлось убедиться в унизительном положении женщин — ее бессилие никто не воспринимал как нечто позорное, а, напротив, как естественное состояние, не подлежащее осуждению.

Мужчину на ее месте высмеяли бы или, в лучшем случае, отнеслись с презрительным равнодушием и тут же пригласили бы в Бодмин или в Лонсестон для дачи свидетельских показаний, а уж потом предоставили устраивать дальнейшую жизнь и отправляться хоть на край света. Ему пришлось бы наняться на корабль, отрабатывать свой проезд или бродяжничать на дорогах с пустым карманом и легким сердцем. Но поскольку она была женщиной, для нее не пожалели ни хороших слов, ни гостеприимства, дали возможность отдохнуть, хотя суду это было очень неудобно.

Пастор сам привез ее в дом в карете мистера Бассата, Ричардс ехал сзади на его лошади. Пастор не задавал вопросов, не утомлял Мэри выражением сочувствия, он гнал во весь опор и прибыл в Алтарнэн, когда часы на церкви пробили час ночи.